Спустилась с крыльца княжна. Захотелось ей попробовать коня. Не успел отец и рта раскрыть, как она уже сидела на жеребце верхом. Легко проскакала девушка по двору, щёки её заалели от радости.
Видя, как счастлива княжна, осмелился Руян и молвил:
— Великий князь! Ты мог убедиться, что я держу своё слово. Табун я усмирил и спас княжество от беды. Полюбилась мне твоя красавица- дочь. Видно, у неё доброе и отважное сердце, коль этот гордый конь так ей послушен. Не всякому он подчинится. И если я ей тоже мил, не отдашь ли ты мне её в жёны?
— Да как же ׳гы смеешь просить меня об этом! — разгневался князь. — Не для того мы растили и лелеяли дочь, чтобы отдать в жёны такому бедняку, как ты!
Услыхала Снежана такие речи — и впервые возмутилась её душа. Батюшка с матушкой словно торг ведут — как бы повыгодней дочь продать, не подумав о её чувствах. Не к такому обращению привыкла она в родном доме. Приглянулся ей Руян с первого взгляда, потому и подарила она ему колечко со своего пальчика.
И тут конь, на котором всё ещё сидела княжна, почуял тревогу, охватившую девушку, захрапел и, словно очнувшись от сна, вдруг сорвался с места и понёсся галопом к горам так, что только деревья замелькали, перенося испуганную девушку через холмы и ущелья.
От неожиданности все опешили, не зная, что делать. Попробуй догони такого скакуна! И1ци теперь ветра в поле! Только Руян не растерялся. Пока огромный табун Бурушки ещё не успел умчаться за ним вслед, он подбежал к молодой ко
былице, накинул ей на шею верёвку и вскочил на спину. Взвилась на дыбы кобылица и понеслась, что есть духу. А Руян приник к её шее, крепко обхватил обеими руками и держится. Смотрит, а жеребец уж к самому обрыву летит, не сворачивая. Испуганная княжна от страха зажмурила глаза и уже не надеялась спастись.
Крикнул юноша, что любит её больше жизни и жить без неё не сможет. Обернулась красавица, открыла глаза. И вдруг, словно по волшебству, остановился Бурушка прямо перед обрывом, словно уперся в невидимую прегражу. Нагнал их Руян, снял девушку с коня. Стоит Снежана ни жива ни мертва, а слёзы сами катятся по щекам.
Тут нагнал их князь со своими людьми, подошёл к дочери и обнял её.
— Прости меня, дочка, не хотел я тебя обидеть! — сказал чуткий сердцем отец.
— И ты прости меня, батюшка, что заставила вас с матушкой волноваться. Я знаю, что вы не хотите мне зла. Ты только Бурушку не обижай, он хороший. Просто он услышал моё сердце, — промолвила красавица.
— Что ж, сердцу не прикажешь, — ответил князь. — Ему всё равно, будь ты из народа или княжеского рода. Будем играть свадьбу.