И вокруг засверкали красные вспышки, и из каждой выходил все новый и новый реадизайнер, одетый в красное с черным. Мужчины, женщины, молодые, зрелые, даже пожилые — всего около двух десятков. Они встали рядом с патриархом, отгородив нас с Никой от строя Ратко, и замерли все в одной и той же позе — заложив за спину левую руку и вытянув в сторону Себастьяна и его сыновей правую.
Патриарх криво усмехнулся, описал свободной ладонью круг в воздухе, и кровавый щит распался на отдельные крошечные капельки, каждая из которых вытянулась, удлинилась, заострилась и превратилась в кровавую иглу.
В тысячу кровавых игл.
— Себастьян Ратко. — снова заговорил патриарх, слегка шевеля пальцами, от чего его иглы плавали в воздухе. — Вы позволили себе неслыханную дерзость, осмелившись напасть на патриарха другого клана! Не знаю, на что вы надеялись, или о чем думали, но одного только этого достаточно, чтобы вызвать вас на дуэль! Ваше счастье, что здесь нет и не будет Арбитров! Наше счастье — что вместо них здесь есть мы! Любое дальнейшее проявление открытой агрессии с вашей стороны по отношению к любому члену нашего клана или к этому молодому человеку, который в данный момент является нашим доверенными лицом — и война между Висла и Ратко будет считаться развязанной! В свидетели мне — ваши сыновья с вашей стороны, мои сыновья, дочери, внуки и правнуки с моей стороны, и этот молодой человек с нейтральной стороны. Да будет так!
Патриарх сказал это, будто закончил какую-то устоявшуюся формулу. Словно отчитывался перед Арбитром, и тот должен был сейчас оценить, насколько верно все сказано. Но никакого Арбитра тут не было. Был только подозрительно сощурившийся Себастьян, который очень нехорошо улыбался. Он смотрел точно на патриарха и ухмылялся так, словно нашел какую-то скрытую лазейку в странной, никем не утвержденной формуле, что патриарх только что зачитал. И, кажется, его поведение заметил не я один.
— Деда… — тихо позвала Ника, но патриарх только махнул на нее рукой, даже не оборачиваясь.
— Да будет так. — легко согласился Себастьян, и протянул руку за спину, к своим сыновьям. — Уходим.
Пространство вокруг них свернулось недовольной улиткой, совершенно невозможным образом стянулось в одну крошечную точку, поглотившую и фигуры Ратко тоже, а когда точка развернулась обратно, их там уже не было. Все это заняло буквально долю секунды и не сопровождалось ни звуками, ни даже дуновением ветра, которое подспудно ожидаешь при таком вот фокусе.
Как только они исчезли, Кровавые расслабились и скрестили взгляды на патриархе. А тот криво ухмыльнулся, и снова собрал все свои кровавые иглы в резной посох. Они послушно стянулись к нему в руку, вырастая из нее в обе стороны, будто бы в руке старца был зажат прозрачный высокий сосуд, наполняющийся кровью не сверху, и даже не снизу, а из середины. И, когда он наполнился, на него будто бы накинули фигурную сетку, рассекшую ровную поверхность и превратившуюся в резьбу.