Жаль часов не осталось. По ним я хотя бы мог бы разделять свое движение на фазы, чередуя его с отдыхом.
Ладно, погрустили и хватит. Глаза уже привыкли к лунным сумеркам ночного леса, пора идти.
Пока я здесь стою, я лишь теряю кровь, и не более.
Только бы здесь не водилось крупных хищников...
Я шел до тех пор, пока раненое плечо не начало болеть так, что не обращать на него внимание стало невозможно – именно на этом моменте я давал себе установку остановиться и заняться раной. Никаких объективных причин делать это именно сейчас на самом деле не было – не видя раны, я не мог определить, в каком она состоянии, и как много крови вытекло, поэтому руководствовался лишь необходимостью уйти подальше.
К моменту, когда я решил заняться самолечением, прошло, наверное, часа два. Я наконец набрел на небольшую полянку, на которую сквозь кроны деревьев падал хоть какой-то свет от прячущейся за листьями луны, остановился ровно посередине и закинул левую руку за голову, нащупывая стрелу. Раненое плечо снова потянуло болью, я сжал зубы и все же дотянулся до древка.
Можно сказать, мне повезло. Стрела прошла чуть выше лопатки, пробив мышцу, кажется трапециевидную. Воткнись она чуть ниже – или лопатку раздробила бы, все равно что лишая меня левой руки, либо прошла меж ребрами и проткнула легкое, награждая пневмотораксом. Ударь стрела левее – и привет, сонная артерия, какая ты яркая и красивая!
С другой, конечно, стороны, пройди стрела чуть выше – и я вовсе избежал бы ранения… Но из всех худших вариантов мне объективно выпал самый лучший.
Мне повезло еще и в том, что стрела оказалась надломлена у самой кожи – видимо, когда я падал, сбитый выстрелом, хрустнуло именно древко. А значит, мне не придется мучиться и изворачиваться, пытаясь выкарабкаться из куртки, которую, считай, прибило к спине. Надо только обломить древко и можно будет почти свободно раздеться.
Зажав в зубах правый рукав, со второго раза, через искры в глазах, я умудрился это провернуть. Очень хотелось картинно, как в фильмах, откинуть обломок древка в сторону, но я, здраво рассудив, оставил эту идею – рисоваться тут не перед кем, даже если очень хочется, а обломок деревяшки еще может оказаться полезен.
Ничего другого-то у меня все равно нет.
Сняв куртку, я принялся рвать ее на полосы. Рип-стоп отчаянно сопротивлялся тому, против чего он был разработан и создан, пришлось прибечь к помощи единственного, что я мог использовать как импровизированный режущий инструмент – куску драгонита с острым сколом. Матерясь сквозь зубы, и скорее все же разрывая, чем разрезая материал, минут за тридцать я все же распустил куртку на полосы, ссадив себе камнем все пальцы. Выбрав из кусков самый чистый, я свернул из него типа тампон, и наложил на рану, а сверху примотал связанными воедино лентами по направлению левая подмышка – правая ключица. Потом снял с одного ботинка шнурок и им закрепил, пропустив шнурок справа под мышкой и соединив с основной повязкой. Получилось довольно прочно, даже при некоторых движениях не соскальзывала, только терла, вызывая приступы боли. Лучше в ближайшее время забыть о том, что у меня есть правая рука.