Ради взяла сколько поместилось в ладони, примяла, добавила еще, еще, пока не получился плотный шар, и прижала левой кистью к подбородку — чтобы остановить сразу оба кровотечения. И там и там останутся шрамы.
Вернее уже остались. Ведь это все уже было.
И, когда поврежденный двигатель закипел и грузовик встал, Ради спокойно выпрыгнула из кабины и пошла пешком через фиолетовый туман, прижимая хлопковый шар к ранам.
Все это уже было.
Все, кроме криков Пола откуда-то сбоку.
Ради усмехнулась и пошла на звук, разгоняя туман здоровой рукой.
Экраны.
Экраны.
Экраны…
— Восемь-восемь, жду указаний!
Экраны.
Экраны.
— Группа двадцать, дом четыре! Не знаю!
Экраны…
— Четыре-три, заходим в автобусное депо!
И в углу каждого — дата и время тактической камеры: пять часов вечера. Двенадцатое августа. Две тысячи четыреста четвертого.
— А-а-а-а!..
Пол упал на колени, зажмурился и схватился за голову. Под пальцами — многоканальная гарнитура, перед глазами — бесконечные экраны, под ногами — командирская консоль…
— Сто-о-оп!..
— Три-шесть, есть стоп!
— Четыре-шесть, есть стоп!
— Восемь-два…
— Семь-шесть…
— Четыре-два, подтвердить, мы под огнем.
— Три-три отрицательно.
Пол сорвал с головы гарнитуру и отшвырнул ее.
— Милый! Милый, что с тобой?
Этот… Голос…
Невозможно!
Пол замер и прислушался.
— Милый?..
Только не открывать глаза… Главное не открывать глаза, а то окажется, что все это — лишь иллюзия!
— Эй посмотри на меня… Ну…
— Тш-ш-ш… — скривился Пол. — Тебя ведь нет, правда?
— В каком смысле? А кто тогда есть?
— Никого нет… Никого же нет! И всего этого тоже нет!
— А что тогда есть?
— Есть только пробой. — пробормотал Пол. — И я в нем медленно схожу с ума. А, может, уже сошел.
— Ты что такое говоришь? А ну, посмотри на меня!
— Ни за что.
— Открой глаза, ну… Я беспокоюсь! Посмотри на меня.
Пол глубоко вдохнул и открыл глаза.
Она редко бывала серьезной. Но сейчас — как никогда. Серые глаза, золотистые локоны, тонкий носик, острый точеный подбородок…
Пол протянул руку и долго выдохнул:
— Линда…
— Угадал. — чуть улыбнулась она и подалась вперед, чтобы рука коснулась щеки.
— Ты… Ты?
— Я. — по-прежнему улыбалась она. — Ты в порядке?
— Нет, конечно!
Пол подобрал ноги, подался вперед, схватил жену, сжал в объятиях:
— Я в жизни не был настолько не в порядке!
Она тихо засмеялась:
— Ты чего?
— Я уже успел забыть, как ты красива в жизни. Только по фотографиям тебя и помню.
— Ты что несешь? Что значит «в жизни»?
— Да ну понятно. — Пол чуть отстранился. — Я же не идиот, я понимаю, что все это — бред моего агонизирующего сознания, которое корчится в центре пробоя. Всего этого не существует, а ты и вовсе мертва.