Он как минимум не дожил до того, чтобы где-то его видеть.
Ради вскрикнула, пролезла свободной рукой в кольцо захвата, положила ладонь на свое е запястье и резко нажала, выпрямляя руку, разрывая захват!..
— Чтоб вас!.. — не выдержала мама. — Виджай!
— Да сколько можно?! — в тон ей ответил папа, морщась и держась за запястье.
Ради засмеялась в голос:
— Хватит! Я все поняла! Заканчивайте ваше представление!
И тут же резко потемнело. Ради быстро взглянула влево-вправо не выпуская псевдо-семью из поля зрения.
Фиолетовый туман поглотил все вокруг, и только четыре человека остались в круге чистого пространства. Четыре человека и тяжелый трехосный грузовик черно-желтой расцветки.
Папа грустно улыбнулся:
— Ты молодец. Я всегда говорил, что ты сообразительная.
Мама повторила его улыбку:
— Я горжусь тобой.
— Ты же хотела знать все. — поддержала их Шанти. — Теперь знаешь.
Но Ради не расслаблялась:
— И что дальше?
Шанти озорно улыбнулась и указала глазами на грузовик.
— А… А вы?
Мама вздохнула:
— А что мы? Нас нет. Уже четырнадцать лет как. Сама же сказала.
— Но как же… Вот же вы. Точно такие, как я вам помню!
— А кто еще помнит, кроме тебя? — усмехнулся папа невесело. — После всего, что произошло — кто помнит простую фермерскую семью, что стала первой жертвой пробоя?
— Да плевать, кто! Главное что помню я! Этого достаточно! Недаром же говорят что живы лишь те, кого помнят! Пусть даже живы лишь в моей голове, но — живы!
— Именно, дочь, именно. — кивнул отец. — Я же говорю — ты сообразительная. А теперь тебе пора. Тебя ждут друзья.
Ради подошла к грузовику и протянула к двери руку.
Затянутую в коричневую мотоперчатку руку.
Ради обернулась.
— Там, где вы… Как? Страшно?
— Не страшно. — успокаивающе улыбнулась мама. — За нас не переживай, у тебя и так полная голова забот. Главное — помни нас.
— Ты такая красивая выросла. — папа говорил серьезно, но глаза его улыбались. — Настоящая красавица. Вся в маму.
— Зато характером в тебя. — мама сплела пальцы у него на плече, положила на них подбородок. — Ради, мы любим тебя. Никогда не забывай это.
— И я вас… — прошептала Ради, отвернулась и полезла в кабину.
— Удачи, мартышка! — донеслось в спину.
Ради захлопнула дверь, стерла слезы и полезла под рулевую колонку.
Где и что скрутить, чтобы запустить двигатель — не забылось.
Ничего не забылось.
И никто.
И все это уже было. Разве что теперь ноги свободно достают до педалей, а все остальное — уже было. Рев двигателя, облако выбитого силовым бампером хлопка перед лобовым стеклом, эмиттер контурного поля…
Удар!
И это уже было. Короткая потеря сознания, саднящий подбородок, глубокое рассечение левой кисти. Только лопнувшей по шву перчатки не было. Зато уже была полная кабина налетевшего через разбитое лобовое стекло хлопка.