— Только привидений нам не хватало… — пробормотала я.
Хок нерешительно стоял возле дверей.
— Ещё что-то? — забеспокоилась я.
— Белый Волк… Он не кажется тебе странным?
— Индейцы мне всегда казались странными. Он, кажется, сиу. С другой стороны, кто здесь не странный?
— Нет, не в этом дело, — Хок словно принюхивался. — Мне кажется… понимаешь, у меня чутьё на такие вещи.
— Ну, не томи…
Он вздохнул и покачал головой.
— Ладно, давай я всё выясню и, если подтвердится, расскажу.
Он ушёл, оставив меня в полном недоумении.
За обедом мы снова сели втроём за свой столик. В ресторане было пустовато. Вахтенные теперь обедали на своих постах. А те, что пришли, как-то настороженно и внимательно поглядывали на нас.
— Ну, что прятал наш друг-мальтиец? — поинтересовалась я после того, как Микки подал нам обед.
— Если там вообще было что прятать, — проворчал Хок.
— Было, — кивнул Джулиан. Вид у него был серьёзный и даже слегка встревоженный. — Я полдня просматривал медицинские карты и убедился, что на звездолёте почти нет людей без каких-либо видимых органических отклонений.
— Что, все больные? — нахмурился Хок.
— Нет, здоровые, даже слишком.
— Но ты сказал про отклонения.
— Сказал. Но это не болезни, а весьма интересные патологии. Некоторые даже необыкновенные.
— Так, — кивнула я. — Вот с этого места, пожалуйста, поподробнее.
— Выяснять ещё придётся много, но пока я установил, что, например, у некоторых членов экипажа наблюдается гипертрофия различных участков головного мозга, зачастую незначительная, но это кое о чём говорит.
— И о чём же?
— Например, такое развитие лобных долей мозга, как у нашего кока, нередко наблюдается у ясновидящих. Мозг Булатова позволяет судить о том, что у него, возможно, очень сильно развиты математические способности. Ну, как у тех ребят, которые возводят десятизначные цифры в десятизначные степени за пару секунд. У Бомбадила, должно быть, фантастически развита интуиция. Отклонения у других я ещё не расшифровал. На это требуется время. У Вербицкого занятная патология глотки и гортани.
— Он рассказывал и даже продемонстрировал, — сообщила я.
— И как?
— Впечатляет.
— Так я и думал. У некоторых очень странное строение тканей, как например, у Тутты Йохансен. Такое чувство, что её молекулы держатся вместе по какой-то странной случайности. У твоего друга Мангуста ткани странно мутабельны и принимают различные несвойственные человеческим тканям качества, становятся тягучими или наоборот слишком твёрдыми. К тому же у него тоже очень странная патология как спинного, так и головного мозга, а также есть очень необычный отдел головного, которого нет у нормальных людей. Я пока не нашёл сведений о таких случаях.