Неустроев тоже пошёл с Берестом. Но не стал ничего надевать, и даже телогрейку с себя сбросил, чтоб ордена были видны. У Береста наград было не густо, а у Неустроева — много… Так, решили они, солиднее!
Третьим они взяли с собой солдата[28] — из недавно освобождённых на Одере военнопленных. Он знал немного по-немецки.
Здесь, внизу, их уже ждали. Было светло. Горели факелы. Сразу же их окружили немецкие солдаты. В руках оружие, на касках — маскировочные сетки.
К Бересту и его спутникам подошёл немец. Берест вгляделся: оберет! Полковник. С ним были двое моряков. Курсанты. И женщина в жёлтой куртке — переводчица.
Солдаты-немцы расступились, дав этим людям дорогу.
Этот немецкий полковник протянул было Бересту руку. Но Берест поднёс свою к фуражке и сказал: «Полковник Берест».
И так, в чёрной своей кожанке, он стоял, подняв голову, — заместитель командира батальона, комиссар! Видный, широкоплечий, уверенный в себе. Кто-то из немцев сказал: «Молодой, а уже полковник!»
На Неустроева они почти не смотрели. Он стоял незаметно, в сторонке. Только ордена у него блестели. (Рядом с огромным Берестом низкорослый Неустроев выглядел маленьким.) Когда Берест к нему обращался, комбат старательно щёлкал каблуками…
— Я предлагаю вам сдаться! — сказал Берест немцам. — Вы находитесь в подвалах, в окружении. Положение ваше безвыходное…
Но ему ответили:
— Ещё неизвестно, кто у кого в плену… Вас здесь всего триста человек… Нас в десять раз больше.
— Сложите оружие, — сказал Берест. — Мы вас отсюда не выпустим… — И взглянул на часы, показывая, что на этом он желает закончить разговор.
Представитель немцев опять стал доказывать Бересту, что это он, Берест, у него в «клещах»… И неожиданно потребовал, чтобы им дали возможность уйти в район Бранденбургских ворот…
Берест с трудом себя сдерживал. Он был молод, ведь ему было всего только двадцать лет, и он забыл, что он — дипломат!
— Зачем мы пришли в Берлин, — бросил он твёрдо немцам, — чтоб вас, гадов, выпустить?.. Если вы не сдадитесь, мы вас переколотим!..
Немецкий оберст запротестовал:
— Господин полковник! Так не полагается разговаривать с парламентёрами!
Берест его не слушал…
Моряки молчали, жёлтая переводчица нервничала.
Полковник-немец неожиданно заговорил вдруг по-русски, и даже вполне сносно.
— Нам известно наше положение, — сказал он, — и мы хотим сдаться… Но ваши солдаты возбуждены… Вы должны их вывести и… выстроить. Иначе мы не выйдем!
— Нет! — ответил Берест ему. — Не для того я пришёл в Берлин из Москвы, чтобы выстраивать перед вами своих солдат… Даже если вас две тысячи, а нас двести человек…