Хадия довольно равнодушно посмотрела на пожарище. Слез не было, перешла уже ту грань, за которой у человека от горя не бывает слез, только сердце рвется на части. Много она их выплакала за последний год. Сначала по отцу, потом по матери. Да и по себе тоже. Поэтому Хадия спокойно прошлась по пожарищу, стараясь определить, в каком именно месте находился тайный погреб помещика, о котором знали только он сам, Иван да отец. Этот каменный подвал Иван с отцом устроили много лет назад и никому не говорили о нем, даже женам, по строжайшему приказу помещика. Только вот отец, как будто чувствовал беду, перед своим последним уходом шепнул Хадие о больших запасах помещика, которые тот делал, видимо, предвидя крутые перемены в стране. Да вот воспользоваться ему самому не пришлось. Зато Хадие запасы теперь будут кстати.
Замаскированный вход в погреб обнаружился в том месте, как и указывал отец: в двухстах саженях на юг от помещичьей усадьбы, в десяти саженях на восток от большого дуба. И ключ лежал под камнем, уже покрывшимся мхом. С усилием раскрыв заскрипевшую дверь, Хадия вошла внутрь, в каменную прохладу большого погреба.
В сусеках, ближе к выходу, хранилась мука, зерно. Чуть в стороне стояли жестяные четверти с керосином, фитили для ламп, мыло, патроны для ружья, нитки, новенький алюминиевый чайник, шнурки, веревки, материя в рулонах, почему-то вся красного цвета, и прочие хозяйственные принадлежности. В самом конце погреба хранилось на перекладинах вяленое мясо. Хадия взяла из всего только самое необходимое. Добрела под тяжестью груза до заимки и сложила все богатство на крыльце избы Ивана. Вошла в дом, где еще сохранилось кое-что из вещей, выбрала для себя, что могло пригодиться в пещере. И чувствуя, как от усталости ноет все тело, да и день уже клонился к вечеру, решила выспаться, чтобы поутру со свежими силами отправиться на Уктау. Забравшись на полати, где обычно спали Ванятка с Аксюткой, Хадия свернулась калачиком, плотнее укрылась толстым Анфисиным одеялом и провалилась в глубокий сон.
…Хадия бежит по зеленому лугу среди цветов и вдруг падает, споткнувшись обо что-то толстое и мягкое. Попыталась встать на ноги, но не смогла, придавленная этим толстым нечто, которое вдруг стало обхватывать ее грудь и руки. Приглядевшись, Хадия увидела, что это огромная, отвратительная змея! Изо всех сил пытается сбросить гада с себя, освободиться, но сил нет, и даже голос пропал, так что и закричать не удается. А у змеи вдруг вместо одной головы появились две, одна — мертвого русского, другая — Махмута с изувеченным лицом. Страх, омерзение, ненависть — все смешалось в душе Хадии. Собравшись с последними силами, она протяжно и дико закричала и… проснулась.