Закрыть глаза она больше не решилась и просидела до рассвета при керосинке на полатях, чувствуя, как ребенок внутри нее нервно толкается, встревоженный состоянием матери.
Поутру даже не стала завтракать, все еще испытывая дурноту от ночного кошмара, а сразу засобиралась в дорогу. На этот раз у нее хватило сил остановиться, чтобы бросить прощальный взгляд на родные места. На мгновение в голове ворохнулась мысль, что можно бы остаться и в Ивановом доме, но… Каждый раз по ночам она будет просыпаться в холодном поту от кошмарных сновидений, а пепел родительского дома будет напоминать о позоре и бесчестии.
Не раздумывая более, она резко повернулась к сгоревшей заимке спиной и отправилась к себе домой, как уже стала привыкать называть пещеру на Уктау.
Когда наступила слякотная пора осени, у Хадии уже был готов вполне уютный и надежный дом. Пол и потолок, две стены каменные, а две других выложены из толстых жердин, обмазанных глиной, так что даже ветер из открытого лаза со стороны обрыва не проникает внутрь. В небольших «сенях» лежат припасенные на зиму дрова, к стенке загородки привязаны пучки душицы, ветки рябины и калины, коренья разных трав. В выемках стены хранятся орехи, черемуха и шиповник. В небольшом очаге горит огонь, и дымок от него тянется вверх, в специальное отверстие, сделанное для тяги. В чайнике на огне кипит вода, вплотную к огню на возвышении расположены нары, через маленькое оконце на стене из жердей свет падает на ложе из высушенных камышей. Хадия принесла с хутора много красной материи и нашила из нее кучу полезных вещей. Сделала матрац и подушки, набив их сухой травой, сшила занавеску на оконце. Жить в таком жилище, во всяком случае Хадие, привыкшей к суровому лесному быту, можно. Да к тому же в самом дальнем углу пещеры обнаружились две достаточно глубокие выемки, в которых можно было хранить запасы воды, в том числе и для купания ребенка. Вот только с охотой не слишком ладилось, а запасов мяса не было. Последние попытки Хадии подстрелить какую-нибудь дичь закончились неудачей, да к тому же все чаще стали вблизи появляться волки, расплодившиеся в этом году неимоверно. И хоть мысли о голоде продолжали тревожить очень сильно, на охоту Хадия ходить перестала: снежный покров становился все толще, да и сроки родов неумолимо приближались.
Первая волна схваток началась однажды утром, сразу же после пробуждения. А может быть, именно из-за них Хадия и проснулась, вскрикнув от резкой боли в пояснице. Едва только боль немного отпустила, Хадия еще раз проверила, все ли готово для родов: огонь в очаге есть, вода греется, пеленки и кашемировая шаль аккуратно свернуты, и нож прокален на огне, чтобы было чем отрезать пуповину. Не раз слышавшая от матери, как правильно принять ребенка, сделала все как положено.