Слухи множились. Говорили, что молодые мурзы не погибли, а сбежали в Стамбул. Другие утверждали, что кто-то видел их в Астрахани. Ни ясности в это дело слухи не вносили, ни радости не доставляли.
Между тем Хайдар-мурза с Галием-мурзой беспечно и беспечально разгуливали по Москве. Дав им пожить, как хотят, испытав таким образом, царь вновь призвал их к себе и сообщил, что предоставляет им полную волю — могут беспрепятственно вернуться в свою страну. Братья-мурзы упали царю в ноги, умоляя не прогонять их обратно в орду, где они окажутся в тяжелом положении, а считать его, великого государя, преданными рабами.
Убедившись, что молодые мурзы в самом деле не хотят ехать назад, и принимая во внимание их знатность, царь пожаловал им на кормление городок Романов близ Ярославля.
«Хан ханов» узнал об этом от посла, присланного в Малый Сарай из Москвы.
Московские послы никогда не приезжали в орду с пустыми руками. В дар Юсуфу царь прислал атласу на елян и камзол, отороченный дорогим мехом. А за пазухой посол привез завернутое в сафьян царское письмо. В письме, написанном искусной рукой на языке «тюрки», было сказано:
«Я, государь, царь и великий князь московский и всея Руси Иван Четвертый Васильевич, сим письмом довожу до тебя, великий мурза: дочь твою любимую, высокородную Суюмбику я не пленил. Своей волею перебралась она в удел Шагали-хана и ему, Шагали-хану, своей же волей отдалась.
Ты на меня зла не держи. У меня обиды на тебя нет. Жизнь в мире и согласии для каждого из нас двоих благостна и желанна…»
Письмо читал в голос сын Исмагила, молодой мурза Кутлубай, несколько лет постигавший в Бахчисарае премудрость различения говорящих значков на бумаге. «Хан ханов», слушая письмо, думал: «Ишь ты, мира просит! Обиды, пишет, у него нет. Зато у меня есть! Зол я на тебя, царь Иван, сильно зол!»
Относительно судьбы последнего казанского хана Ядкара-мурзы московский царь сообщал:
«За хана Ядкара не тревожься. Живет он в царстве моем яко гость, хоть повинен во многом и превелико. Он противу державы моей, то есть Русии, зло чинил, злобство его и противу ханства Казанского, обернулось. Надлежало преступника божьих и людских установлений лютой смерти предать, однако же не казнил я его, а согласия с тобою ради помиловал. Без понуждения перешел он в веру христианскую, избрав отцом своим духовным митрополита Макария. Принимая веру истинную, Ядкар названный тако ж имя христианское принял — Семен. Оный Семен ныне во браке с женкой Марией из роду бояр Кутузовых живет. На кормление ему городок, Рузой именуемый, пожалован, ибо великодушен я и длань моя щедра…»