Послышался девичий голос:
— Абыстай, к нам гость!
Откуда-то выплыла Гуршадна, — Шагали узнал ее сразу, хотя хозяйка заведения заметно ожирела.
— Добро пожаловать! Добро пожаловать!
На миг Шагали растерялся, не зная, что сказать. Не мог же он открыто сообщить, с какой целью пришел, — Гуршадна просто выставила бы его, осмеяв и осрамив, как в прошлый раз. К счастью, он тут же нашелся.
— Сперва я должен осмотреть ваш товар, — сказал он, все более смелея. — Выбрать по вкусу.
— Что ж…
Гуршадна ввела его в комнату, где сидели кучкой разряженные девушки и, указывая пальцем то на одну, то на другую, принялась нахваливать их:
— Этой красавице восемнадцать лет. Привезена из Бухары. Эта — из Персии. Эта — из-под Казани, из булгар…
Слушая хозяйку вполуха, Шагали вглядывался в лица рабынь. Нет, похожей на Минлибику среди них не было.
Он обернулся к Гуршадне:
— Тут все? Или еще есть?
— Мало тебе? — удивилась Гуршадна-бика. — Ни одна не приглянулась? Не гневи аллаха! Таких красавиц нигде больше не сыщешь! Это же райские девы, да и только!
— Так других нет?
— Иль тебе нужны из кяфыров? — ухмыльнулась хозяйка. — Я решила — ты мусульманин, поэтому показала мусульманок. Кого ты желаешь? Из тех, кто поклоняется кресту? Или язычницу? И такие найдутся!
Гуршадна, должно быть, даже зауважала разборчивого «гостя»: так может держать себя только богатый человек. Повела его в соседнюю комнату, тыча опять пальцем, показала других «райских дев». Но и здесь Минлибики не было.
Внимание Шагалия привлекла забившаяся в угол светловолосая рабыня, она показалась ему самой печальной в этой обители печали. Гуршадна уловила его взгляд.
— У тебя, уважаемый, острый глаз: заметил еще не укрощенную кобылку! Она у меня всего несколько дней. Дочь уруса. Из Галича.
— Из Галича? Как ее звать? — чуть не вскрикнул Шагали.
— Марья ее имя. Девица — что надо! Видишь, какая красавица! Прелесть!
Шагали, не отрывая глаз от светловолосой, задал неожиданный вопрос:
— Как зовут твоего отца?
Гуршадна-бика всплеснула руками, закудахтала:
— Зачем тебе имя отца-то? Ведь не жениться на ней собираешься, хи-хи-хи!
Отсмеявшись, она кивнула в сторону Марьи: мол, как, понравилась?
— Как отца твоего зовут? — повторил Шагали.
— Платоном звали, — обронила девушка и отвернулась.
— Вот она… Она мне по душе, — объявил Шагали.
Гуршадна, взяв предварительно плату, отвела его в «гостевую», следом втолкнула упирающуюся Марью и захлопнула дверь. Девушка осталась стоять у двери, прижавшись к косяку. Шагали довольно долго молча смотрел на нее. Наконец, проговорил:
— Значит, Марьей тебя зовут…