в своей комедии «Минна фон Барнхельм». Так что, если мы свои собственные истории начнем пересказывать, — вздохнув, заключила Дуня, — то не будет в них ни блеска, ни трагизма. Одна банальность.
Генри печально согласился с ней.
— И все-таки немного остроты вашей истории не повредило бы.
— В ней и есть острота.
— А именно?
— Подруга, с которой я учинила заговор и которая привезла с собой мистера Фукса, чтобы возложить его к моим стопам, и есть руководительница туристической группы.
— Леди Штанци?
Генри поперхнулся виски, кинул взгляд на Дуню и приоткрыл рот, что сразу лишило его лицо привычного налета аристократизма.
— Да, Никола — моя подруга, — Дуню рассмешила реакция Генри. — Большего сюрприза вам я, кажется, не могла преподнести.
— И все-таки он остается верен своему типу, — пробормотал Генри. — А дальше? Хотите благородно уступить его своей подруге или будете бороться за него?
При этом выражение лица его было таково, словно он собрался вводить в боевые действия свою личную армию.
— Пусть решает моя подруга, — ответила Дуня, — Я доверяю ей…
Генри вопреки своим правилам налил себе еще виски — третью порцию! — подлил немного Дуне и заявил:
— Либо вы невероятно великодушны, либо…
— Что именно?
— Либо он вам безразличен.
Дуня, возражая, попыталась объяснить: конечно, он ей не безразличен, ведь это «ее Тео», не правда ли, еще с ранней юности… О другом мужчине вообще не может быть и речи, она уже в этом убедилась, не стоит о них даже говорить, только время терять, с ними неинтересно и скучно. Но Тео — он был первой любовью с муками и почти физической болью, страданиями от тоски, ревности и вожделения. Вот как это было.
Генри внимательно слушал. Взгляд его блуждал по стене, где висел портрет Вильяма, его первой большой любви, со скептическим выражением лица. И потом он сказал:
— Дуня, вы любите юность, вашу юность, любите воспоминания, но не мистера Фокса.
— Вы глубоко заблуждаетесь, — сердито возразила Дуня, с шумом поставив бокал на стол. С нее достаточно и скотча, и дружеских замечаний пожилого господина, сравнивавшего свои чувства с её. — Я не могу представить себе жизни без профессора Теобальда Фукса. Поэтому я и хочу выйти за него замуж. Но если он передумал, я буду великодушна.
— В любви великодушие самое глупое, что может быть, — презрительно заключил герцог.
В этот момент зазвонил телефон на столике рядом с ним. Генри вздрогнул, снял трубку и передал Дуне:
— Наверняка это вас!
Это была Никола. Она звонила из Лидса, где группа остановилась на ночь перед возвращением на родину.