Джоселин тоже не спала. Она легла, но всю ночь беспокойно ворочалась. В конце концов осторожно встала, оделась и, выскользнув из дома, отправилась на берег. Впадины дюн были залиты лунным светом. Прохладный ветер, гнездившийся в травах на «красных шапочках» холмов, приносил слабый аромат тонких холодных сладких духов ночи. Вдоль берега мерцала рябь прибоя, а над гаванью миражом повис туман. Вдали слышалось биение сердца моря, что стучало тысячи лет.
Она чувствовала себя старой, глупой и опустошенной. Возможно, Хью и впрямь любит Полин и хочет стать свободным. Очень хорошо. Почему нет? Разве она не полюбила Фрэнка Дарка? Почему бы не рассуждать философски? «Если Хью получит развод, я тоже стану свободна и, возможно, Фрэнк вернется…» — нет она не могла так думать. От этой мысли высокое пламя любви, которое она поддерживала в своем сердце все эти годы, меркло и обесценивалось.
Над дюнами разливался восход, легкая дрожь бежала по травам песчаных холмов, когда она возвращалась домой. Ей и в голову не пришло, что в столь ранний час кто-то может попасться на пути, но кто, как ни тетушка Но, полусогнутая, укутанная в серую шаль, трусила навстречу по утренней росе безмолвного белого пастбища Эла Гримсона. Ее яркие маленькие глаза пронзили Джоселин любопытством. Она казалась невероятно старой и загадочно молодой в одно и то же время.
— Ты рано встала, миссис Дарк.
Джоселин ненавидела, когда ее называли миссис Дарк, так же как не любила забирать на почте письма, адресованные «миссис Хью Дарк». Однажды ей пришлось подписать некий юридический документ именем «Джоселин Дарк», и она бросила ручку и поднялась с губами, белыми как снег. Тетушка Но была единственной из клана, которая обращалась к ней «миссис Дарк». Но не было причин обижать ее.
— И вы тоже, тетушка.
— Э-э, я совсем не спала. Провела всю ночь в Майерс Форест. Там маленькая девочка… прекрасное дитя, но, боюсь, у нее рот Майерсов.
— А как Элис?
— Элис в порядке, но ужасно жалеет себя. И все же у нее пока не наступили трудные времена. И слов нет о каких-то страданиях. Одно удовольствие помогать такой женщине с ребенком. Я бы помогла и тебе… там, — тетушка Но махнула рукой в сторону Лесной Паутины, в бледно-сером свете привидением парящей над холмом, — если бы ты не повела себя так. Я уже имела дело с детьми в том доме… была там, когда родилась Клара Тривуф. Какое было время! Старый Корнелиус… хотя тогда он был молодым Корнелиусом… совсем свихнулся. Как будто прежде ни у кого не рождались дети. В конце концов мне пришлось заманить его в подвал и запереть там, иначе ребенок никогда бы не родился. Бедная миссис Корнелиус не могла сосредоточиться из-за его воплей. Клара стала последним ребенком в Лесной Паутине. Пора бы уже появиться следующему. Но все может быть. Говорят, Хью собирается получить развод у янки. Если это так, Полин не позволит ему во второй раз ускользнуть из ее пальцев. Но у нее никогда не будет таких детей, какие были бы у тебя, Джоселин. Кишка у нее тонка для этого.