– Извините, – прошептала, отстраняясь от него все дальше.
Мир перед глазами поплыл, на сердце легла тяжесть. Не помнит…
– Ничего, – Итан сглотнул. – Ничего…
Главное, что вернулась. Она вернулась. К нему.
– Давай… давайте встанем с земли. Холодно, – проговорил он.
Паола неуверенно кивнула и позволила помочь ей подняться. Только теперь Итан заметил, что на ней совсем легкое платье – открытые плечи, спина.
– Сейчас! – Он быстро снял с себя плащ, набросил на нее, укрывая.
– Спасибо. – Она робко улыбнулась.
– Тэра Гранд! – окликнул ее взволнованный Гадриель. – Меня вы тоже не помните?
Паола снова улыбнулась виновато.
– Простите.
Потом огляделась вокруг и спросила все так же робко:
– Значит, вы меня знаете, да?
Гадриель энергично закивал, его приятель тоже. Итан произнес тихо:
– Пойдемте со мной в замок.
Он хотел было снова обнять ее, но натолкнулся на напряженный взгляд и не стал этого делать.
До замка шли молча. Итан поглядывал на Паолу, все еще боясь поверить, что это действительно она. Рядом с ним. Счастье от ее возвращения перекрывало даже боль от того, что она его не помнила, сторонилась. Вернулась. Вернулась…
– Она вернулась! – прокричал кому-то радостно Гадриель, шедший сзади.
На пути стали попадаться курсанты и все как один останавливались, замирали в удивлении и с улыбками.
– Тэра Гранд! – на них несся Фред. – Тэра…
Итан остановил его, взяв за плечо. Он видел, что Паола от такого внезапного внимания стала еще больше нервничать. Ее взгляд затравленно метался с одного человека к другому, казалось, еще чуть-чуть и она бросится бежать наутек.
– Тэра Гранд! – Племянник конечно же ничего не понимал и рвался к ней.
– Успокойся, Фред, – жестко сказал ему Итан. – Поговоришь позже. Сейчас не время.
– В чем дело? – Тот не спешил выполнять просьбу.
– Позже, я сказал, – процедил Итан. – Слышишь?
Он отодвинул племянника и, бережно приобняв Паолу за плечи, повел ее дальше.
Бурлящая радость вперемешку с тревогой вернулась, когда за ними закрылась дверь кабинета, ограждая их от остального мира. Паола… Паола… Он смотрел на нее, такую красивую, родную и все же такую далекую, и в груди болезненно щемило от переполнявших чувств.
– Простите… – Она вдруг повернулась к нему и разжала руку, в которой оказалась смятая бумажка. – Это вы писали?
Итан узнал свою записку. Записку, о скудном содержании которой он неоднократно жалел. Надо было больше написать, яснее, чтобы сразу поняла, вспомнила.
– Я, – признался он.
– Я почему-то так сразу и подумала. – Паола рассеянно кивнула. – И голос мне ваш будто знаком. Мне снились сны и, кажется, я в них слышала его. – Тут она запнулась, смутилась. – Вы знаете обо мне все, да? Знаете, почему я ничего не помню?