Я посмотрелась в зеркало в ванной. Я тоже была реальна. Каждый волосок, каждая родинка и морщинка – настоящие. И нервные движения тоже: вот я заправляю волосы за ухо, вот достаю из кармана телефон, чтобы посмотреть время. Я реальна, а все остальное – лишь фантазия. Затянувшаяся и оттого очень страшная.
Я словно протрезвела. Тайфун немного утих. Сотовая связь все еще не работала. Я помнила, что до Красноармеевки можно добраться только одним путем. Ехать навстречу отцу было бы огромной глупостью, но мне хотелось совершить именно такую, отчаянную, несусветную. Тем более – всего лишь тайфун. Не убивающий огонь, а дающая жизнь вода. Она питала землю, уносила пепел, вымывала плохое из людей и, в отличие от огня, оставляла нас живыми. Я оделась как на поиски в лес, захватила воду, фонарик, мобильник и спустилась во двор.
По тротуару текла неглубокая, но быстрая река. Чтобы набрать силу, ей нужно больше дождя. Сутки или двое, и она нальется так, что будет сбивать с ног. Одной девочке понадобилось целых полгода, чтобы решиться, но вода решительнее.
Она наверняка долго думала. В одиночестве, постоянно. Сидя у меня на кровати, гуляя по городу, отдаваясь очередному мужчине. Они все были для нее на одно лицо – тело за телом, как еда без вкуса и запаха. Кстати, еда. Было бы неплохо чего-нибудь поесть или взять с собой, подумала я, но мысль снова заскакала – от Веры к отцу, от отца к Сергею и детям, которым надо позвонить. Я не говорила с ними несколько дней, только слала сообщения: я в порядке, жива и здорова. Вера тоже делала вид, что она в порядке, а сама все время думала, как прыгнет с крыши. Или она хотела утопиться? Привязать руки к камню и войти в раскаленную от жары и пожаров воду водохранилища. А может, хотела перерезать вены, но пришедшая не вовремя мать или мой телефонный звонок помешали… И Вера спокойно, без отчаяния откладывала то, что задумала, так как твердо решила: она сделает это.
Я выбралась на автомобильную дорогу. Воды здесь было мало, и машины спешили в укрытие, легко преодолевая встречный поток. Несмотря на потоп, в городе царило оживление. Вода закручивалась в воронку над канализационными люками. Люди зачем-то прикрывались бессмысленными сейчас зонтами, озабоченно глядели под ноги. Женщины поднимали юбки, мужчины закатывали брюки выше колен. Тут и там визжали стайки детей. Одна компания мастерила плот на крыльце заброшенного магазина: десяток ребят стояли и смотрели, как один стучит молотком.
Тайфун надвигается со стороны, где восходит солнце. Он накрывает собой землю Азмуна: накрывает рыбные реки, домики с покатыми крышами. Старики уводят детей в землянки. В село поспешно возвращаются лодки. Рыбаки оттаскивают их от берега, прячут подальше от воды. Женщины снимают сети, поставленные недалеко от берега. Прячут все, что можно спрятать. Двери землянок плотно закрывают, подпирают изнутри, чтобы вода не заливала земельный пол.