Налетевший шквал чуть не сбил нас с ног, вода полилась в лицо. Мы присели у отцовской машины, кашляя и отплевываясь, но ветер не утихал, разошелся так, что мы не могли дышать и хватали воздух ртом. Когда порыв чуть стих, отец быстро встал, распахнул дверцу машины. Мы с Рафой запрыгнули на заднее сиденье, и отец захлопнул за нами дверь. Он стал обегать машину спереди; новый порыв застал его напротив лобового стекла. Ветер замедлил его движения, отец двигался будто мим, преодолевающий невидимую преграду. Когда он добрался до водительской дверцы и распахнул ее, туда ударил, словно в парус, следующий порыв ветра – и потянул машину вперед, к реке. Она глухо стукнулась в зад соседнего автомобиля, стоявшего у самой воды, и остановилась. Переждав порыв, отец запрыгнул в кабину и захлопнул дверь. Отряхнул воду с волос и головы, оглянулся на нас:
– Живые?
Мы промолчали. Он завел машину и включил на полную мощность обогрев.
Несколько минут мы сидели молча и наблюдали, как ветер кидает в лобовое стекло дождь и как понемногу, сантиметр за сантиметром, поднимается река.
– Прогноз на неделю – ливень. Трехмесячная норма, – повторил Рафаиль.
Отец оглянулся и вздохнул:
– Попали мы, ребята.
– Надо уходить из машины, – сказал Рафа. – Вода поднимается.
– Палатка в багажнике есть, – ответил отец.
– Большая?
– На троих хватит.
Рафа покачал головой:
– Ставить негде на таком ветрюге.
Отец оглядывался назад, но весь обзор закрывали плотно стоящие до подъема машины.
– Сбегаю посмотрю, может, кто ключи в машине бросил. И за сопку загляну.
Он дождался, когда кончится очередной порыв, и выскочил. Я оглянулась – отец бежал, пытаясь открывать все машины подряд. Начинало темнеть. Только я нашла силы, чтобы поднять голову и сказать, что надо выходить из машины, брать вещи и подниматься, как с переднего сиденья ко мне обернулась Вера:
– Спроси у него.
Она мгновенно исчезла, а я осталась сидеть, подавшись вперед, с открытым ртом.
– Что такое? – спросил Рафа, не отрываясь от подголовника.
– Расскажи, что было, – попросила я.
Он молчал. Конечно, он сразу понял, о чем я. Несколько минут мы слушали свист ветра и звук хлещущей по машине воды.
– Знаешь, тут много аварийных мостов, – произнес наконец Рафаиль.
Я вздохнула. Знакомый тон, которым люди обычно начинают нужное только им откровение. Но Рафе хотелось рассказать мне что-то, более важное для него, чем история с Верой. Поэтому я загнала свое недовольство подальше и снова откинулась на кресле, показывая, что слушаю.
– Давно уже. – Раф замолчал, пережидая очередной порыв ветра. – Лет десять назад стали рушиться. Проедет большегруз – и нет моста.