«Полифем» по-прежнему умирает – и все никак не умрет. Заключили несколько контрактов с Египтом и Таиландом. Одноклассники иногда выкладывают новости в наш общий чат, поэтому я знаю и о заказах, и о том, кто кого родил, а кто с кем развелся, и о том, что в «блинке» сделали ремонт и там по-прежнему проводят поминки, но и обычных посетителей прибавилось, потому что поставили детский уголок. В чат даже кинули фотографию: стол с фломастерами, игрушки, телевизор с мультиками.
После возвращения я дописала сборник веб-страшилок, его начали снимать, но моя студия обанкротилась. Зависший сценарий тоже не приняли: предпочли другую студию и другого сценариста. Продюсер быстро отряхнулся от неудачи, сгонял в Москву, перетер со знакомыми, пошушукался с помощниками директоров – и, вернувшись, предложил мне написать пилотную серию мистического детектива в российской глубинке. И я написала, как рыжеволосая женщина-детектив берется за расследование старого убийства, которое было первым в ее карьере и которое тогда она не смогла раскрыть. Он попросил меня писать дальше.
Сценарий с ошеломляющей легкостью приняли в студии, снимающей для федерального канала. Съемки прошли быстро, и уже через девять месяцев мы приехали на закрытую премьеру в Москву. Премьера состоялась в офисе канала, с шампанским, кучей журналистов, актерами и парой скандальных персонажей светской хроники. После фотосессии всех позвали в зал. На первых же кадрах появилась женщина с красными волосами. Каждым своим движением, каждым поворотом головы актриса напоминала Веру. Не двадцать лет назад, а ту, какой она была бы сейчас. Я вышла из зала и больше туда не вернулась.
«Автору сценария фильм не понравился», – черкнули в блокнотах репортеры.
Рыжеволосая женщина-детектив и ее призраки стала очень популярным персонажем. Мы даже получили пару статуэток на фестивалях – за лучший сценарий и за лучшую женскую роль. Мне хотелось, чтобы мне позвонили из какой-нибудь газеты или пусть даже глянцевого журнала и спросили, почему я вышла тогда из зала. Если бы кто-нибудь спросил, я бы рассказала о погибшей подруге и ее матери, о детективе и об отце, и об огненном вихре, в котором мы все горели. Но никто не позвонил.
После сериала мне повалили предложения куда интереснее, чем мелодрамы в обеденный час. Я стала писать очень легко, герои и сюжеты вырываются из меня с невиданной силой. Ведь я прошла испытания огнем и водой, а после них кое-что полагается. Мне не на что жаловаться, хотя я вряд ли добровольно согласилась бы на такой путь к успеху. Настоящий дар – тяжкое бремя.