К темноте мы не проделали и половины пути. Отец остановил машину посреди дороги, ударил руками по рулю. Укрыться посреди тайги было негде. Сесть за руль вызвалась мать. Через час перед нами показались огни деревни. Отец постучал в первый же дом, и нас пустили переночевать. Это оказалась большая изба с огромной печкой. На полатях лежала старая шуба. Пахло рыбой. Горбушиные брюшки сушились, как грибы, нанизанные на нитки у печки. Современная мебель комично смотрелась на фоне старых бревенчатых стен. Обнаружился в избе и летний водопровод, и подобие душа за занавеской у печи. В большой бак заливали горячую воду, разбавляли стоявшей тут же холодной из металлической фляги.
Дома были хозяйка и две младшие девочки; хозяин и двое старших сыновей – на путине.
Пока мать принимала душ, отец быстро нашел общий язык с хозяйкой и дочками. Его голос разносился по всему дому. Девчонок послали в соседнюю избу за самогонкой. Я забралась на полати, легла на старую пахучую шубу. Вернулись девчонки с литровой бутылкой, потом залезли ко мне, шушукались, лукаво на меня поглядывая. Под их шепот и разговоры взрослых я уснула.
Утром отец разбудил нас рано, он хотел добраться домой за день. Скоро должна начаться асфальтированная дорога, сказал он, а по ней быстрее. Мы попрощались с гостеприимными хозяевами. Грибы я подарила девочкам. Отец сделал круг по деревне. Она оказалась довольно большой, с магазинами и школой, с непременным памятником Ленину на площади, по которой прогуливались коровы. Посреди площади была огромная лужа, и рогатые брели в обход. Отец посигналил, потому что коровы остановились прямо перед машиной и грустно смотрели на нас, словно спрашивая, когда же это все закончится.
«Нива» дребезжала по грунтовке не меньше двух часов. Меня тошнило, но я не просила остановиться. Метров за двести до асфальта пробило заднее колесо. Отец чертыхался, проклиная все на свете. Пришлось доставать домкрат, запаску. Наконец выбрались на асфальт. Не бог весть какой, в трещинах и выбоинах, в некоторых местах прерывавшийся той же гравийкой. Но все же машина побежала быстрее, то и дело запинаясь на ямах и вздрагивая на трещинах.
По обе стороны тянулась невыгоревшая тайга. Где-то в ее глубине шла извечная борьба: медведи выслеживали оленей, а те защищались от них рогами, тигры ловили кабанов, ежи вытаскивали мышей из укромных норок, грибы пробивались вверх сквозь полуистлевшую листву, дикий виноград цеплялся к толстым стволам кедров.
Часами мы не видели ни одной машины, кроме нашей – ни по пути, ни навстречу. «Нива» начала похрипывать, преодолевая подъемы.