Отец Михаил четко и чисто запел:
– Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас.
Вокруг начали всхлипывать, зашептались:
– Самоубийцу – на кладбище…
Я быстро взглянула на тетю Олю. Она по-прежнему рассеянно улыбалась, с двух сторон поддерживаемая Рафой и Витей. Редкими крупными каплями пошел дождь.
Вдруг водитель грузовика неловко перехватил веревку – гроб накренился и стал падать вниз и вбок, пока не грохнулся о дно ямы. Толпа снова охнула. Я почувствовала, что кровь приливает к лицу и меня заливает по́том. Но гроб уверенно выровняли в могиле, теперь он стоял как положено. А сверху белело платье. Батюшка, ни на секунду не прервавший молитву, протяжно допел последние слова. Опять наступила тишина, в которой пронзительно закуковала кукушка. Тетушки переглядывались и крестились. Захотелось, чтобы эти похороны поскорее закончились.
– Что не бросает-то? – зашептали сзади.
Я обернулась, подумав, что речь обо мне, но человек, произнесший эти слова, смотрел на тетю Олю.
– Кидайте, кидайте, – подсказывали уже со всех сторон.
Тетя Оля улыбалась. Никто не отваживался кинуть первым. Я шагнула к могиле (мозоли заныли с новой силой), взяла горсть земли с холмика, несколько секунд постояла, не решаясь пачкать белизну платья, но потом все же бросила, и на подоле расцвел неровный черный цветок. Остальные как будто выдохнули и тоже потянулись к яме.
Люди кидали и отходили, спускались вниз, к автобусам. Рафа и Витя увели тетю Олю, которая так и не бросила землю. Все ушли, я осталась над могилой одна. Потом явились ребята с лопатами, начали закапывать. Тогда я медленно развернулась и тоже пошла вниз.
Надгробия, высокие оградки. Где-то – деревянные кресты. Я мельком взглянула на памятник, мимо которого проходила, и остановилась. С фотографии, полуприкрыв веки, раздвинув губы в попытке улыбнуться, смотрел Паша-дурачок со своей вечной челкой на глазах. «Павел Васильевич Казанцев» – гласила табличка, и ниже – «Пашка». Год смерти – две тысячи пятнадцатый. Фотография на фарфоре, старомодная, с черным венком по кругу. Значит, Пашка умер совсем недавно, и теперь они с Верой будут лежать рядом. И я, не верящая в загробную жизнь, в рай и ад, пожелала им встретиться там, на Небесах.
У Пашкиной могилы не было оградки, и я, опустившись коленями на холмик, трогала землю руками и плакала.