— Я общался вчера с руководством, — продолжил между тем Михаил Андреевич. — Мне напрямую заявили, что прикрывать меня не будут. Но и топить тоже. Позиция у них такая — еще немного выждать и посмотреть, как будут реагировать смежники, прежде всего ваша контора. Ты же знаешь, в Москве у наших с вашими взаимоотношения сложные. Да они там у всех сложные. Все так боятся упасть, что только и делают, что балансируют. Так просто не придешь, не договоришься.
— Ну да, ко мне-то прийти оно, конечно, проще, — хмыкнул Хованский. — Только что толку? Вот пришел ты ко мне, Миша, что ты теперь от меня услышать хочешь?
— Не знаю, — Локотков уныло пожал плечами, — уже и сам не знаю. Мне дали понять, если дело пойдет в суд, на этом моя служба окончена.
— А что суд? — удивился Дмитрий Романович. — Ну посудит немножко, даст твоим стрелкам года по три. Так они из этого срока до суда год уже под домашним арестом отсидеть успеют, а остаток им по УДО[8] скинут.
Михаил Андреевич угрюмо молчал, стиснув уже почти побелевшие от напряжения губы. Хованский отчего-то вдруг подумал, что охоту хорошо было бы совместить еще и с банькой. Что может быть лучше — распариться как следует, а затем выбежать на мороз и с разбега окунуться в белоснежный рыхлый сугроб? Главное, чтобы у Миши сердечко все эти банные процедуры выдержало. В зимовье ведь скорую помощь не вызовешь, разве что вертолет. Вертолет. Хованский нахмурился и взглянул на часы. Должно быть, уже на подлете. Скоро вся эта катавасия кончится. Изотов вернется, и все будет так, словно ничего и не было.
— Это тебе вместо валидольчика. — Раскрыв лежащую перед ним на столе папку, Дмитрий Романович извлек из нее несколько листов бумаги и небрежно толкнул их в сторону посетителя. — Почитай. Думаю, тебе полегчает.
— Это что? — Локотков накрыл листы тяжелой ладонью. — Так скажи, я очки в кабинете оставил.
— Это, Миша, результаты доследственной проверки по факту применения твоими сотрудниками табельного оружия и последовавшей в результате их действий гибели гражданина Ушанкина Юрия Дмитриевича.
— И что? — Локотков торопливо выхватил нижний лист бумаги и прищурился, вглядываясь в строки, следующие после отпечатанного заглавными буквами слова «УСТАНОВИЛ».
— Старый ты уже стал, Миша, даже бумажку прочесть не можешь, — беззлобно констатировал Хованский. — Официально картинка такая: в результате доследственной проверки установлено, что оружие применено правомерно, в связи с этим в возбуждении уголовного дела по факту смерти гражданина Ушанкина отказано. Ну а против самого Ушанкина возбуждаемся по полной программе. Там ведь букет красивый: разбой, причинение телесных повреждений, сопротивление сотрудникам.