— Живой?!
В ответ я лишь харкал водой и жадно заглатывал воздух.
Вымокший бушлат с меня стащили и отшвырнули в конец лодки. Для профилактики простуды в горло влили самогон из фляги и посадили согреваться на весла.
— Альберт, ну как тебя угораздило-то?! Говорил же посохом все простукивай! — кричал на меня Шафиров.
— Охотничек хренов, — это уже сарказм в мой адрес от Свиридова. — Давай хоть пару уток подберем, да до дома надо двигать. Окочурится ведь наш водоплавающий. — бросил он Шафирову. — А после опять мне, но уже осуждающе, — Ружье утопил.
— Я возмещу его стоимость, — отстукивая зубами ритм, пообещал я.
Отогрелся я только в бане, которую, ожидая нашего возвращения, загодя затопил старик.
Как только я отошел от последствий заплыва в холодной воде, надо мной принялись насмешничать.
— Утка чуть охотника не утопила, — ржал Свиридов.
— Ружье утопил, утку не догнал! — вторил Шафиров.
— Это потому что у вас утки неправильные, их шестнадцатый калибр не берет, — отшучивался я.
— Мазила ты, Чапыра, — беззлобно припечатал меня Шафиров.
После бани все завалились спать. Так что разговор, ради которого я поехал на охоту, состоялся лишь вечером под тот же самый самогон. Закуской в этот раз служили охрененно вкусно зажаренные рыжики с картошкой и запеченная в печи утка.
— Альберт, в капстрану тебя пока отправить не получается, — Свиридов начал с плохой новости. — Могу устроить поездку в страну соцлагеря. С выездом туда, думаю, у тебя проблем не возникнет.
— А круиз на теплоходе? — спросил я, чувствуя, как настроение стремительно падает.
— Пока невозможно, — отрицательно помотал он головой, цепляя вилкой огурец.
— А можно узнать почему?
— Во-первых, ты не женат, — ответил он, когда прожевал.
— В смысле? — не понял я — Как эти вещи взаимосвязаны?
— Тесно, — подключился к разговору Шафиров. — Холостяков за границу не выпускают.
— Почему? — я все еще не въезжал.
— Ты с луны что ли свалился? Никогда о таком не слышал? — Шафиров нацелился на утку.
— Нет, — честно ответил я.
— Жена — это гарантия, что ты вернешься из поездки, — пояснил он мне.
— Так я и без жены вернусь, — заверил их я. — Я просто хочу посмотреть мир и всё. Эмиграция в мои планы не входит. У меня здесь карьера в гору идет. Я что дурак бежать от перспектив?
— Мы то тебе верим, Альберт, но есть порядок выезда советских граждан в капиталистические страны и ради тебя никто его нарушать не будет. Без наличия жены комитет тебе разрешение на выезд не даст.
— То есть, если я женюсь, то меня выпустят? — уточнил я.
— Если женишься, то твое заявление о выезде возьмут на рассмотрение, — расплывчато ответил Свиридов.