Ребекка попыталась взять его за руки, но Сэм отдернул их, прижав к груди, и отскочил в сторону. Он снова мотнул головой – еще и еще – и попятился, все дальше и дальше отступая от Ребекки. Та продолжала тянуться к нему, не понимая, что делает только хуже.
Они шипели друг на друга, обмениваясь обвинениями, но толпа была слишком увлечена оленем и ничего не замечала. Наконец Ребекка протянула руки и обхватила Сэмюэля за плечи. Ее пальцы смягчились, поглаживая его по рукам. На мгновение мне показалось, что она вот-вот его поцелует, закончив ссору, разрешив недопонимание, и все обиды будут прощены. Но вместо этого Ребекка влепила ему пощечину и зашагала прочь не оглядываясь.
Правило пятое:
Пусть твой язык не произносит клеветы, чтоб ближнего не очернил напрасно ты.
– Нам нужно поговорить, – сказала я, остановившись в дверях сарая, пока Сэмюэль распрягал лошадей.
– О чем? – проворчал он, перекидывая уздечку через голову Луны.
По дороге Сэм не произнес ни слова. Он сидел в повозке и потирал щеку, как будто след от пощечины все еще ныл. Сейди болтала о сплетнях, которые подслушала за шитьем, не давая мне возможности завести разговор. Больше никто, похоже, не замечал, что творится с Сэмом.
Я бросила взгляд на дом. Мама с Мерри были в кухне, а Сейди кружилась на боковом крыльце, поднимая пыль юбками и смеясь. Папа тоже молчал по дороге домой, а потом сказал, что ему надо прогуляться, чтобы привести мысли в порядок. Кажется, мы с Сэмом наконец остались наедине.
– Я видела, как вы с Ребеккой поругались, – начала я, наматывая уголок фартука на палец.
Сэм застыл, не оборачиваясь ко мне, напряженно ожидая продолжения.
– Я… я знаю, из-за чего вы поругались, – добавила я.
– Очень сомневаюсь, сестричка, – фыркнул он.
Я вошла в сарай, сокращая расстояние между нами.
– Ребекка мне рассказала… про ребенка… про все.
Сэм снова зашевелился, складывая упряжь на копну сена, чтобы потом почистить и смазать.
– Может, она тебе еще сказала, кто настоящий отец? Потому что это не я.
Я ахнула:
– Конечно ты! Она тебя любит…
Сэмюэль повел лошадей в стойла, чтобы почистить.
– Она много кого любит. И только я, дурак, полюбил ее в ответ.
Я удивленно разинула рот:
– Это неправда!
– А я слышал другое. И многие слышали.
– Многие? Какие такие многие?
Брат заправил за ухо прядку волос.
– Чуть раньше я зашел к Берману. Уинтроп Маллинз сказал, что видел ее у реки с сынком Персимонов. – Сэм презрительно фыркнул. – Он даже младше Мерри.
– Что бы там ни говорил Уинтроп, это невозможно. Может, он просто тебя дразнил или…
– Не только Уинтроп. Даже новый траппер об этом говорил, – буркнул он.