– Сам с собой? – повторил Сайрус.
Уинтропу явно было неловко. Он пожевал листок табака, загоняя его за щеку.
– С вами никого не было, сэр.
Эймос Макклири переступил с ноги на ногу, опираясь на трость и обдумывая ситуацию.
– Кельвин, ты помнишь, в котором часу Сайрус вышел из таверны?
– Помню. Все остальные ушли около десяти, а он все продолжал пить. В полночь мне пришлось наконец его выставить. Я сказал, что мы закрываемся. Жена и так уже была недовольна, что он засиделся. Все уши мне прожужжала.
– Это сделала та женщина! – настаивал Сайрус. – Она постоянно спрашивала меня про кладовую, рассуждала про то, кто это мог сделать. Сказала, что виновник должен быть наказан.
Старейшины многозначительно переглянулись.
– Она сказала, что нужно пойти и отнять что-нибудь у этого ублюдка Даунинга. Сказала, нужно… – Сайрус осекся, закатив глаза. Сейчас он бормотал как пьяный, и я подумала, что, возможно, от удара Джонаса у него случилось сотрясение. Сайрус качнулся вперед, как маленький ребенок, клюющий носом на воскресной службе в первом ряду. Потом он вдруг очнулся. – Я пошел домой из таверны. Решил попробовать новую партию самогона. Убедиться, что она удачная. – Сайрус бросил взгляд на бутылку в руках Ребекки. – Он так красиво смотрелся в лунном свете. Все это новое голубое стекло. – Он рассмеялся, хотя ничего смешного здесь не было. – Новое, голубое.
Мерри потянулась ко мне, глядя на меня с такой же тревогой, какую испытывала я сама. Да что с ним такое?
– Он был такой же серебристый и сияющий, как эта женщина. Красивая, красивая женщина. Она сказала, что бутылку нужно отнести в лес. Немного развлечься… – Сайрус снова закрыл глаза и, покачнувшись, опустился на колени. – Но потом мы услышали крики. Треск. Пошли посмотреть. Понаблюдать.
Ребекка нахмурилась, пораженная его словами.
– Почему ты пошел смотреть? Им нужна была помощь. Нужно было… – На ее лице отразилось осознание, и она повернулась к Старейшинам. – Он не мог разжечь огонь! Если он пришел посмотреть, значит, пожар устроил кто-то другой!
Сайрус тяжело моргнул. Его голова моталась, как поплавок на волнах.
– Это она подожгла. Та женщина. С серебряными глазами. Это была она. Сказала, что любит, чтобы как следует полыхало.
– Ты видел, как кто-то устроил пожар, но ничего не сделал? – пробормотал Джозеф, разинув рот от ужаса, и попятился, как будто это странное признание вызвало у него физическое отвращение.
– Да не было с ним никого, – раздраженно повторил Кельвин. – У стойки он сидел один. Ушел тоже один. Посмотрите вокруг – разве в городе есть новые люди? Нет никакой женщины. Он спятил. Свихнулся наконец от своего самогона.