От его слов окутавшая меня волна неприязни сошла на нет. Я с благодарностью приму помощь от любого народа, только не от потомков предателей.
— Почему ты так ненавидишь кадари? — Мервин действительно не понимал.
Я пожала плечами:
— Ты же знаешь их историю.
— Знаю. Но почему их ненавидишь ты? Что плохого сделали они лично тебе?
Я ощутила растерянность:
— Они мне просто противны…. Не знаю, с детства терпеть их не могу.
— С детства… — Мервин расслабился.
— Почему ты спрашиваешь?
— Подумалось, что это влияние демона. Духи Бездны уже много веков пытаются уничтожить народ кадари.
— Как я их понимаю, — сказала я мрачно.
— Тебе не кажется, что это жестоко? — миролюбиво поинтересовался Мервин.
— Нет, не кажется, — меня передернуло от воспоминания о том, как пришлось коснуться руки одного из изгнанников, Стинна ар-Гора. Словно бы я добровольно окунулась в лужу грязи. — Сфера миров будет куда чище, когда проклятых не станет…
* * *
Я пододвинула звериную шкуру, любезно выделенную мне Мервином в качестве постели, вплотную к печи, и села у самого огня, почти полностью открыв металлическую створку. Иногда я подбрасывала внутрь черные камушки, которые запасливые кадари заготовили в избытке.
Огонь не съедал забавную пищу сразу. Сперва он долго примеривался, потом подкрадывался сразу со всех сторон и только тогда начинал поглощать черныши, вкусно похрустывая.
Мне тоже хотелось съесть чего-нибудь вкусного, с золотистой поджаренной корочкой и соблазнительным ароматом… Но у меня была только половинка тхей-ло, которую я мучительно грызла уже полчаса. По вкусу это больше всего походило на засушенную под прессом траву. Резкий голод это кулинарное недоразумение действительно заглушило и вроде бы даже добавило сил, но разных вкусностей захотелось еще больше.
— Тебе холодно? — Мервин продолжал обыскивать сторожку, не забывая следить за мной.
— Нет, — мне было даже жарко.
— Тогда зачем ты села к огню?
И впрямь — зачем? Стоило задаться этим вопросом, и тут же сам пришел ответ:
— Огонь успокаивает.
— С каких это пор? — Мервин подошел ближе и остановился у меня за спиной. Мне не нужно было оборачиваться, я и так чувствовала, как он напряжен; могла представить, как сходятся над переносицей черные брови. Потому что прежде, и таирту это было прекрасно известно, вид языков пламени оставлял меня безразличной.
— Не знаю, — я вздохнула и уткнулась лбом в колени. Глаза жгло, но слез не было. Уже совсем скоро я перестану различать, что есть я, а что влияние демона.
Мервин присел рядом и осторожно привлек меня к себе, обнял; в этом движении не было ни капли чувственности, так можно было обнять, успокаивая, маленького ребенка. Я устроилась в его руках поуютнее, прижалась щекой к груди, вслушиваясь в ровное биение сердца. Но мой взгляд ни на мгновение не отрывался от огня. Казалось, пока он горит, все будет хорошо. Все обязательно будет хорошо…