– Ты чой так рано? – встретила она вопросом невестку.
– Приготовить еду. Помочь.
– А чо помогать? Всё, шо есть: картошка и квашена капуста – у подвале… Дотянем до нового урожая, нет ли, ня знаю. Мяса нет, муки тож. Кормилица корова балуе пока шо молоком, творогом, маслом. Вот и всё.
– В понедельник схожу к председателю. Попрошу зерна. А сейчас… Давайте картофельный суп сварю.
– Ну, свари.
Маргарет начистила картошки, Ида сбегала в огород, нарвала укроп, листочки зелёного лука, чеснока, кориандра, без спросу осмелилась выдернуть морковку, спросила про сметану, масло, лавровый лист и жгучий перец.
– Сметана и масло? Как без их… А вот перец и лавровый лист – ня помню. Редко имя пользуюсь. Щас погляжу.
Картофельный суп со сметаной получился отменный – ели, нахваливали, просили добавки. После завтрака Ида предложила сшить сестрам платья. Все переглянулись – из чего? И Иоганн, нарушив тишину, не то предложил, не то приказал:
– Маргарет, перебери сундук матери.
– Сундук?.. Матери!?.. – содержимое сундука свекрови считалось неприкосновенным, и копаться в нём было пределом неуважения к усопшей.
– Делать неча, – вздохнул Иоганн. – Девчонки на выданьи, одявать их надо. Похоже, нетронуто мамино богацтво тронуть надо.
Маргарет залезла на чердак, с трепетным чувством открыла сундук свекрови. Она не стала рыться, взяла, что лежало на виду, – платье. Оценив добротное коричневое кашемировое платье с широкой и длинной юбкой, Ида решила, что из него выйдет два прямых платья с заниженной талией. И работа закипела – аккуратно распарывали, разглаживали. Всё, что выкраивала Ида, женщины смётывали быстро, с шутками, и вскоре одна из сестёр примерила смётанное.
– Если к платью сшить ещё и белый воротничок, вот такой, – нарисовала Ида форму, – будет совсем празднично. По-моему, у меня от белой блузы остался шёлк. Пойду – поищу.
Дух радости и веселья прорывался во двор, и душа Петра, что хозяйничал с отцом, отзывалась на эти звуки счастливым эхом. Радуясь, Иоганн-отец подмигивал сыну. В отчем доме зарождалось счастье, о котором было забыто в связи с затянувшимся трауром, – смертью отца и деда. К вечеру одно платье было готово, и старшая Ами прошлась в нём, как по подиуму. Иоганн не сдержался, обнял дочь: «Какая ты, Ами!.. Красива – глаз не отвести! Спасибо, Ида, деткам праздник устроила». Пётр с Идой обменялись взглядом – значило ли это, что невестка пришлась ко двору?..
В понедельник после уроков Ида, как и обещала, отправилась к председателю Теодору Думкопфу просить пшеницы и муки.
– В семье Германов забыли вкус хлеба, питаются тем, что растёт в огороде, – начала она. – Прошу нам помочь.