Лина ехала в пустом лифте в кабинет Дэна. Она репетировала, что сейчас ему скажет, перед собственным отражением в полированной двери. Два дня в Ричмонде – и она быстро и эффективно продвинется в поиске ведущего истца. Дорожные расходы минимальны. А потомок Джозефины Белл мог бы рассказать фантастическую историю.
– Я почти нашла ведущего истца, идеального истца с очень убедительной предысторией, – сказала Лина, встав в дверях кабинета Дэна. – Но мне нужно провести дополнительное исследование в Вирджинии. В Историческом обществе Вирджинии в Ричмонде. Может быть, еще в нескольких старых плантаторских домах.
Дэн поднял взгляд от стола. Он держал в руке ручку; перед ним лежала стопка бумаг с красными чернильными пометками на полях. Он был в костюме, но без галстука, ворот рубашки расстегнут. Кожа у него на шее была бледной, как зубная паста. В кабинете пахло кофе и немного потом.
– Послушай, я не просил искать идеального истца. Я попросил найти нескольких потенциальных ведущих истцов, несколько человек, которые отвечают нашим требованиям в судебном процессе.
– Знаю. – Лину несло, в ней все еще бурлили волны кофеинового возбуждения. Конечно, Дэн это заметил. – Но это мощная перпектива. Я занялась женщиной по имени Джозефин Белл, это афроамериканская художница, она была в рабстве в Вирджинии в середине девятнадцатого века. Она исчезла в 1852 году, похоже, ей удалось бежать по «подземной железной дороге». – Лина замолчала, ожидая от Дэна хоть какого-нибудь проявления интереса к ее блестящей идее, но его лицо оставалось непроницаемым. Из-под стола безошибочно донеслось недовольное постукивание ноги. Лина ринулась дальше. – И даже если я не найду потомков Джозефины Белл, государственные архивы подскажут мне истца. Что-нибудь невероятное, беглец, который двигался по «подземной железной дороге» и обрел свободу. Поднявшись из праха… – Она снова умолкла.
– Лина, ты правда кого-то имеешь в виду, в смысле, ныне живущего? – Голос Дэна был острым, как бритва.
– Не совсем. Но…
– Курам на смех. Отправить тебя в Вирджинию. Можешь вести свое исследование здесь, в Нью-Йорке.
– Дэн, я…
– Мы не можем тратить денежки мистера Дрессера на журавлей в небе.
– Но я бы…
– Почему бы тебе не остыть и не включить мозги? – Дэн вытянул руку и посмотрел на часы. – У меня полно работы. – Он снова взял ручку и принялся читать. Нахмурился и отчеркнул что-то на странице прямой чертой.
Прежде Дэн никогда не говорил с ней так; с другими – сколько угодно, но не с ней. Лина чувствовала смесь возмущения и стыда. Эйфория прошла и сменилась подступающей тошнотой. Лина не двигалась, ожидая, что Дэн снова поднимет глаза, и тогда она… что? Будет защищаться? Спорить с ним? Нет, на это она не пойдет. Такие разговоры не были приняты в «Клифтоне», по крайней мере, между начальником и подчиненным. Она удивлялась самонадеянности Дэна. Конечно, он имеет полное право на тупость, но зачем отстаивать это право именно сейчас?