— Я не поеду.
— Как? — не ожидала этого мать. — Почему не поедешь?
— Не хочу… Я лучше дома побуду. Почитаю.
— Ну что ты, Юра, — мать поборола растерянность, приласкала его. — Книжки твои никуда не убегут. У тебя еще три месяца каникул. Начитаешься… Собирайся, быстренько.
— Не хочу, — сказал Юрка. — Чего мне туда ехать?
— Да ты что? — мать повысила голос. — Решил мне день испортить?.. Не поехать нельзя. Николай Иванович ждет нас, он обидится.
— Чего ему обижаться? Кто я для него такой? Тебя приглашал — ты и поезжай. Мне там делать нечего, — отрезал Юрка.
— Да что с тобой сегодня? Какой тебя комар укусил?
— Никакой. Туда я не поеду.
— Глупенький ты, — переменилась, опять ласковой стала мать. — Вот увидишь, тебе там будет хорошо. Николай Иванович… дядя Коля живет в зеленом районе, недалеко от вокзала. Поедем туда трамваем. У дяди Коли свой дом. Они живут вдвоем с сестрой, больше никого. У них большой сад. В саду есть качели. Уже черешни поспевают…
— Не видел я черешен, — буркнул Юрка.
— Брось, не капризничай. Одна я тоже не поеду. Нам нужно обязательно быть с тобой вдвоем. Собирайся. Ну, быстренько, чтобы я тебя не ждала. Вот увидишь, тебе там понравится… Поедем, а то я обижусь.
Мать не приказывала. Она просила.
— Ну ладно, — сдался Юрка, и от этого на душе у него стало совсем скверно…
На трамвайной остановке они сели в длинный цельнометаллический вагон под номером «2» — сверкающий яркими красками и никелем, с удобной низкой подножкой, просторным салоном, широкими окнами и мягкими сиденьями, столь не похожий на довоенные угловатые и громоздкие деревянные коробки. Вагон бежал быстро и плавно, двери сами открывались и закрывались, а остановки молоденькая вожатая объявляла через репродукторы. Юрка смотрел на новостройки и еще не убранные развалины, на молодые скверы, веселые цветники, далекие синие терриконы, заводские дымы над высокими трубами… и молчал… Он очень ясно вспомнил, как они вот так же, по этим же рельсам ехали к вокзалу, чтобы проводить отца на фронт и, оказалось, — проститься с ним навсегда… И Юрка спросил:
— А когда провожали отца… какой марки трамвай ходил на вокзал?
Мать резко повернула голову, и Юрка увидел по ее глазам, выражению лица: думала она сейчас о том же, что и он… Помедлив, мать ответила грустно:
— Этот самый ходил… «двойка».
— Вот и я вспоминаю — вроде бы «двойка».
— Ты даже это помнишь?
— А думаешь, если был маленький, то ничего не запомнил?
Мать смущенно умолкла, уставилась в окно. Щеки ее вдруг разгорелись. Она достала из сумочки платок и вытерла под глазами мелкие капельки пота…