— Тебе, солдат, кого? — спросил возчик.
— Таню надо на минуту. Позови, пожалуйста.
— Котору? У нас их аж три.
— Непораду.
— А, сразу бы и говорил. Есть у нас такая красавица. Зараз гукнем.
Парень перелез через изгородь, лениво поплелся между коровами, то одну, то другую слегка стегая по боку тонким кнутовищем.
— Гей, девчата! Де там Непорада?.. Хай выйдет сюда.
— Нема ее! — ответил из-под навеса грубоватый голос. — Еще не прийшла… А для чего она тебе?
— Тут ее спрашивают.
— Хто?
— Солдат.
— Эге! Откуда ж он взялся?
— Откуда солдаты берутся? С войны, — засмеялся парень.
— А ну, хай покажется, какой он из себя, — отозвался новый голос, помоложе.
— Кому интересно — подходь! — объявил парень. — Та скорей шевелитеся, а то скроется.
— Хай подождет! Идем!
Парень вернулся к бричке, похлопал себя кнутиком по сапогу:
— Нету пока нашей красавицы. Еще не прийшла. Чего-то задержалася.
Юрка подумал, что доярки и в самом деле могут сбежаться, устроить ему смотрины. А при них — как встретишь Таню, что ей скажешь? Она и так уже опоздала из-за него на работу, и опять он ее задержит, заставит перед всеми краснеть.
— Раз нет — ладно, — взял он по-походному вещмешок. — Пойду.
— А тебе куда? — спросил парень.
— На станцию.
— Подожди минутку, зараз появится. Она тут недалеко живет.
— Надо идти, — сказал Юрка. — А то ночь в степи застанет.
— Чего ж ей передать?
— Не надо ничего. Она и так все знает.
— Ну и гость! — заморгал от недоумения парень. — Прийти не успел — уже удочки сматывает. Хто тебя гонит? Посиди, покури, расскажи чего-нибудь. Дать махорочки?
— Спасибо. В другой раз.
Под взглядами доярок Юрка обогнул скотный двор и по дороге пошел от фермы в степь. Он шел и все время оборачивался — ждал, не покажется ли на пустыре перед коровником Таня. Но ее не было… И оттого, что они не увиделись в этот прощальный миг, не постояли напоследок у околицы, что не сказал ей «до свидания», вообще многое так и не сказал — то ли смелости, то ли времени не хватило? — еще горше стало ему уходить из Раздольного. У него было такое чувство, словно он расстается не только с Таней и этим селом, а оставляет здесь всю свою прежнюю, прожитую до нынешнего мая, нынешнего дня жизнь, — ту жизнь, в которой были отец и мать, короткое детство, были война, скитания, голодуха, унижения в сердюковском доме, одиночество после смерти матери, ремесленное, работа на стройке и совсем еще недавняя, но уже минувшая солдатская служба. Все это б ы л о. А что б у д е т?..
Скрылись крайние хаты и верхушки деревьев над ними, скрылась Танина ферма. И только, вдали, на отшибе, чернел ветряк, будто утес.