Поезд на рассвете (Куренной) - страница 2

И не в январе, а только в начале мая наступил этот день. Но Юрка ему не обрадовался. Он лишь острее прежнего почувствовал свое одиночество, еще болезненней осознал, что его никто и нигде не ждет, что ехать ему, собственно, некуда: нет у него дома.

В день его отъезда рота сразу после завтрака уходила на полевые занятия. Юрка простился с ребятами и командирами, выслушал напутствия и пожелания, вышел за контрольно-пропускной пункт проводить колонну и стоял на дороге до тех пор, пока звучала, всплескивалась, постепенно затихая вдали, строевая песня, под которую он шагал три с половиной года, — простая и надежная, как русская трехлинейка:

Потом Юрка сбегал в солдатский ларек, накупил сигарет «Прима» и в казарме, на своей койке, — он с особым усердием заправил ее сегодня последний раз, — положил ровным рядком десять красных пачек: по заведенной у них традиции — отделению прощальный подарок. Не забыл и дневального угостить… И с грустью подумал, что никаких обязательств перед отделением и взводом у него больше не осталось, он уже здесь лишний — снят с довольствия, отправлен в запас.

На станцию торопиться было нечего: Юркин поезд проходил через местечко во второй половине дня. Но кроме Юрки уезжали еще трое из их роты, — выбритые, сияющие, они собрались у двери — с вещами, одетые по всей форме.

— Степной! — позвали они Юрку. — Пошли вместе. Чего будешь один скучать в казарме? Забирай манатки, выходи строиться.

Юрка взял приготовленные со вчерашнего чемодан и вещмешок, присоединился к ребятам, и они вышли из расположения части.

В одиннадцать он проводил однополчан и остался дожидать своего поезда. По требованию, выписанному Юрке, билет ему полагался самый обычный, как всем солдатам, — в общий вагон. Предстояло томиться в тесноте и спертой духотище, где не то что прилечь — сесть бывает негде. А после казармы хотелось тишины и уединения, пусть недолгого — но покоя, чтобы можно было скинуть китель и тяжелые, порядком надоевшие кирзухи, взобраться на верхнюю полку, вытянуться на прохладной простыне и отлежаться, выспаться за дорогу, за эти сутки, не думая о том, куда и зачем тебя везет поезд и какие житейские заботы ожидают завтра, «на гражданке»… Походил Юрка по залу ожидания, потоптался около общей кассы — отдельной, воинской, тут не было, — прикинул, хватит ли на дорожные расходы более чем скромных наличных, и — была не была — решил доплатить и ехать плацкартным.

Занял в кассу очередь. Выстоял. Подал требование и деньги. Но кокетливая кассирша с игривыми глазенками, крашеными ресницами и прической «конский хвост» глянула на него в окошко снизу вверх и небрежно бросила: