— Во-во… Ну ладно, хоть поешь спокойно. А то там — работа, дома тож про нее.
Старик долго молчал. Но все-таки не смог не заговорить о том, что вчера случилось и не давало ему покоя:
— Плот на реке видали? Проплывал?
— Угу… Под вечер проплыл мимо стана. Трое мужиков на нем… А че? — безразлично обронил Васька и потер глаза, воспаленные от недосыпания, полевой и дорожной пыли.
— Это читинские. Они аиса нашего… стрелили.
— Чего? — Васька резко повернулся, двинул плечами. — Правда, что ли? Ты видел?
— Федосья видала. Как раз воду пошла брать, а они — дуплетом по нему из-за кустов. Говорит — ногу перешибли. Подраненный туда, на низ полетел.
Яростное ругательство чуть не вырвалось у Васьки, но он сдержал себя — при отце никогда не матерился — и только выдавил:
— Ну рвань!
— Да уж как есть. Говорят — чучело хотели из него…
— Жалко, не знал, а то бы догнал на моторке, поскидал с плота и купал всех, пока не посинели.
— Поздно. Я их тут погонял маленько, шуганул с берега, — признался старик. — Да че толку? Аи́са-то нету. Со вчерашнего так и не прилетает. Все утро гляжу… Ты ехал — нигде его по берегам не видал?
— Кого там увидишь? Упал где-нибудь в острове, в чащу — и с концом.
— А ежели — живой? Тогда ж его спасти можно, вылечить и обратно отпустить на волю.
— Брось, батя, — безнадежно махнул рукой Васька. — Что иголку искать в селе, что птицу по Черемной. Кого найдешь-то?
Отец не возразил ему. Согласился, нет ли — не понять было: только вздохнул и задумался… Когда снова подъехала машина и Васька вышел из-за стола, надел свою походную телогрейку, старик сказал:
— Надо бы лодку на берег увезти. Просмолил, всю оглядел. Хватит ей во дворе стоять, рассыхаться… Прямо счас давай и увезем.
— Чего такая горячка? Рыбачить надумал, что ли?
— Может, когда и порабачу.
— Да некогда мне.
— Тебе все некогда. Счас не увезем — и весь май простоит под стайкой.
— Ну пошли, — сдался Васька. — Только побыстрей.
Кликнули шофера, длинную прогонистую лодку втроем поставили на тележку, вывезли со двора, подняла носом вперед и втолкнули в кузов. Не забыл старик туда же положить легкий шест. А прежде чем уехать на реку, улучил минуту и переобулся в амбаре: вместо кирзовых надел на портянку короткие резиновые сапоги.
Сгрузили лодку у заводи, под шиверой. Шофер и Васька тут же сели в кабину и держали дверцу открытой — ждали старика. Но он подоспел и, обоим на удивление, сказал:
— Слышь-ка, Василий? Я все ж таки… сплаваю, поищу аиса. Ежели раненый мается на берегу — чего ж ему пропадать не за понюх табаку?.. Вдруг найду, а?