Но пару-тройку самых животрепещущих вопросов для Рашеда-тайфы я все-таки заготовила — и напрочь их забыла, едва переступив порог его покоев.
«Господин и хозяин» изволил сидеть на краю чаши фонтана, разложив вокруг схемы плетений для чар, и лениво болтал ногами в искусственном озерце. Полы его халата то плотно облепляли икры, не оставляя никакого простора фантазии, то свободно парили в прозрачной воде, соскальзывая с влажной кожи.
Тайфа, не оборачиваясь, повелительно указал мне на свободное место на бортике возле себя. Я уже как-то привычно задрала подол платья и уселась, с наслаждением опустив ноги в воду.
Теплая.
— Шади проснулся, — рассеянно сообщил мне Рашед-тайфа, не отрываясь от сличения двух плетений. — Растерян и напуган, но, по крайней мере, поел и позволил моему лекарю заняться его руками. Нисаль-ага крайне доволен твоей работой и практически умоляет меня освободить тебя от учебы в гареме, чтобы ты могла посвятить все свободное время его мастерской.
— Мой господин согласится? — поинтересовалась я. Прозвучало странно — с надеждой и поддевкой одновременно.
Рашед-тайфа отвлекся от свитков и повернул ко мне голову, скептически выгнув бровь дугой:
— Уверена, что тебе не стоит поучиться?
Под пронзительным зеленовато-карим взглядом я несколько стушевалась — и немедленно открыла рот.
— Прежде чем я отвечу, дозволит ли мой господин задать ему вопрос? — я даже дисциплинированно дождалась, пока тайфа не кивнул — заинтригованно и несколько обескураженно. — Мой господин часто принимает наложниц у фонтана?
— Почти всегда, — с заметным недоумением отозвался тайфа, еще не уловив связи между визитами наложниц и обучением магически одаренной саклаби.
— Мой господин ведь осведомлен, что требуется сделать рабыне, вошедшей в покои к хозяину? — я выразительно и крайне неблаговоспитанно указала пальцем вниз, на безнадежно промокшие полы его шелкового халата. — Как Саада и Тазид выкручиваются в такой ситуации? Ныряют в воду, подплывают и целуют или перевешиваются через бортик, вылавливают и… — я осеклась на середине слова.
До сих пор Рашед-тайфа вполне спокойно воспринимал мои шутки и, кажется, в глубине души уже смирился с тем, что у его новой покупки оказалось весьма специфическое и часто неуместное чувство юмора. Но сейчас он даже не улыбнулся, и я подавилась своими предположениями о выходе из столь щекотливой ситуации.
Тайфа помолчал еще несколько секунд, наполненных крайне неловкой тишиной, позволяя мне повариться в собственном соку и испуганно сжаться, внезапно вспомнив о благоразумии и правильном поведении. А потом чуть склонил голову к плечу и неспешно изрек: