— Она просто встает раньше, — многозначительно заметил тайфа, — и ей достаются самые лакомые кусочки.
Я демонстративно округлила глаза. Можно подумать, это я вчера полночи гоняла несостоявшуюся наложницу по всем покоям так, что потом обоим пришлось нырять в фонтан, чтобы хоть как-то освежиться! Или ему все-таки сильно полегчало бы, позволь я придушить себя подушкой?!
— Проклятые конкуренты, — проворчала я — и замерла с надкушенной лепешкой у рта. — Кстати, а почему она вообще живет здесь, а не у мужа?
Тайфа взглянул на меня так, что кусок лепешки едва не встал поперек горла, наглядно продемонстрировав, что иногда о тактичности вопроса все-таки стоит задумываться до того, как откроешь рот.
— Нет, я тебя все-таки заставлю прочитать эти несчастные «Наставления для юных дев», — печально вздохнул Рашед, убедившись, что невоспитанная рабыня устрашена и пристыжена в равной степени, — хотя бы ради того, чтобы запомнила, какие вопросы можно задавать господину и хозяину, а какие — не стоит. И ладно бы ты еще была просто недалекой дурой из тех, что пытались избавиться от Руа, чтобы самим управлять гаремом. Но ты ведь…
— Дура, от дворцовой жизни весьма далекая, — тихо признала я, запоздало сообразив, что вопрос был не просто бестактным.
После ворчания про «конкурентов» он прозвучал скорее призывом выдать, наконец, сестру замуж и услать ее прочь. Нужно было быть круглой дурой со второго этажа женского крыла, чтобы задать его тайфе.
На мое счастье, Рашед и сам понимал, что мне нет никакого интереса до того, чтобы управлять его гаремом вместо Руа, и неосторожные слова аукнулись словесной поркой, а не физической.
— Далекая, — эхом повторил тайфа и тут же, словно спохватившись, припечатал: — Дурочка. Руа осталась здесь, потому что она так захотела, а я не стал ей отказывать. Еще вопросы?
На языке у меня как раз вертелся один, про отсутствие детей в гареме: наследники обычно оставались с матерями лет до шести-семи, а девочки — и вовсе до замужества. Я затруднялась определить, сколько лет самому Рашеду, но явно не настолько мало, чтобы детей у него не было вовсе, и не настолько много, чтобы все они уже разъехались по школам и наставникам.
Однако распознавать настроение «господина и хозяина» я уже научилась — а потому могла с уверенностью утверждать, что вопросы о семье ему лучше не задавать. В конце концов, в таком большом дворце всегда найдется кто-то поразговорчивей — а самому тайфе можно просто подать хороший пример.
— Вы с Руа-тайфой, должно быть, очень дружны, — сказала я и усмехнулась, невидяще уставившись куда-то в сторону. — Малих поначалу меня терпеть не мог. Папа возлагал на меня большие надежды и оттого уделял куда больше внимания, хотя учил по-прежнему нас обоих. Но мне ремесло свиточника давалось куда проще, а Малих никак не мог позволить себе уступить какой-то девчонке, пусть и магу. Сидел над рисунками ночи напролет, зубрил то, что я из-за дара понимала интуитивно, разрабатывал руки… и в один прекрасный день сумел-таки обойти меня в мастерстве.