Он понимал, что дядья ему не доверяют. Считают его сопливым юнцом, не способным на серьезное дело. Разговоры, которые он несколько раз заводил, ни к чему не привели. Ему говорили: "Потерпи" — и все оставалось, как и было. И он решил, что должен доказать, что он не мальчишка, а взрослый мужчина, способный самостоятельно принимать решения и их выполнять. Две недели он, щурясь от едкого дыма над мангалом, думал, что может сделать. У него был один сильный аргумент. В холодной подсобке, где хранился его мангал, вязанки шампуров и штабеля бумажных мешков с углем, в углу, под железным листом, лежал завернутый в промасленную тряпку пистолет ТТ. Он его купил у водителя-дальнобойщика из Брянска, проезжавшего здесь полтора месяца назад. Тут, у дороги, вообще много что предлагали купить. От продуктов — каждый день по нескольку раз — до машин. Место бойкое. В основном, конечно, с предложениями шли к дяде Беслану, но частенько подходили и к нему. Когда маленький, щуплый водитель, понизив голос, предложил ему ствол, он сначала насторожился. Он хорошо помнил, что дядя крепко-накрепко велел вести себя осторожно, в противном случае обещая отослать его обратно домой, в Ингушетию. А туда ему совсем не хотелось. Там, дома, за ним числились небольшие грешки, за которые его вполне могли посадить лет на пять-семь. Нет, домой он возвращаться никак не хотел. И дядю подводить не хотел. Поэтому был очень осторожен. Но поняв, что маленький остроносый водитель и сам боится, решил, что посмотреть можно. Ничего не обещать, не брать в руки, а только посмотреть. Попросив Али, который был у него помощником, последить за мангалом, он пошел на стоянку и залез в кабину МАЗа. Щуплый водитель достал из-под сиденья комок тряпок, развернул их и показал красавец-пистолет.
Из ружья Атби стрелял, и дома у него было свое. Из автомата стрелял. И даже из американского револьвера. Но своего пистолета у него никогда не было. А этот был новенький, весь лоснящийся от масла, с запасной обоймой, тяжелый и прямо сам прыгнул в руку. Атби даже забыл, что сначала вовсе не хотел прикасаться к оружию — только посмотреть. Этот пистолет как будто специально был для него сделан. Тогда ему с трудом удалось выпустить пистолет из рук, но только для того, чтобы сбегать в кафе и взять из кармана висевшей в подсобке куртки сто долларов. Столько просил водила за этот чудесный пистолет. А потом полдня ласкал своего нового дружка в подсобке, забыв про шашлыки. Трогал его, прицеливался, двигал вверх-вниз флажок предохранителя, выщелкивал обойму и вставлял ее на место, прятал пистолет за пояс и пытался уместить в кармане брюк, но только карман порвал. И уже после грозного окрика дяди Беслана он вернулся на свое рабочее место, в спешке сунув оружие между мешками с углем.