. Эти опасения касаются не только половой импотенции, но и того, что власти якобы лишают людей их мужского достоинства. Поэтому одержимые подобными страхами защищаются не только прячась от могущественных женщин и слабых мужчин за нагромождениями баррикад, но и пытаясь вернуть себе контроль над миром – где, по их мнению, царит совершенный моральный и политический бардак.
Когда в Израиле еврейский активист Авигдор Эскин обвинил Ясира Арафата в сексуальном пристрастии к мальчикам, то не столько говорил о личном изъяне, сколько обрушивался с политической критикой. Заявляя о предполагаемой бисексуальности палестинского лидера, Эскин подразумевал, что тот не способен обуздать даже собственные страсти, не говоря уже о священном для Эскина географическом регионе[583]. Не добившись особого успеха в музыке и философии, в своих взглядах он вполне мог вдохновляться американскими религиозными «правыми», для которых воинственная гомофобия – своеобразная добродетель и с которыми поддерживал тесную связь. Родившись и получив воспитание в России, какое-то время Эскин колесил по США, выступая в передачах телеевангелистов вроде Пэта Робертсона и Джерри Фолуэлла с критикой угнетения еврейского сообщества в СССР. Затем он эмигрировал в Израиль, занялся в местной русской общине активной политической деятельностью и какое-то время слыл среди русских эмигрантов четвертым по известности человеком в стране. На время нашей встречи у него дома в Иерусалиме он с головой погрузился в антиарабский политический активизм и находился под домашним арестом в связи с обвинениями в том, что собирался закинуть на территорию мусульманского святилища Купола Скалы свиную голову (сам он эти обвинения отрицал). Вне зависимости от того, правда была это или нет, комментарии Эскина подтвердили, что из всех социальных проблем его занимала отнюдь не гомосексуальность, а именно политика и восстановление того, что он считал «праведным библейским укладом общества».
Все это я вел к тому, что гомофобный мачистский язык праворадикальных религиозных движений свидетельствует не только о кризисе сексуальности, но также и о столкновении различных мировоззрений: проблема здесь не только моральная или психологическая, но также политическая и религиозная. Политическая – поскольку связанная с характерным для постмодерных обществ кризисом доверия публичным институтам. Религиозная – поскольку общество, по мнению многих, утрачивает присущие более устойчивому общественному порядку «духовные скрепы». Когда герой «Дневников Тёрнера» видит по телевизору ужасающие кадры изувеченных тел – их выносят из федерального здания, которое он только что сровнял с землей при помощи грузовика, нагруженного взрывоопасным удобрением и топливом, – то продолжает говорить, что был «совершенно уверен»: то, что он сделал, было необходимо для спасения Америки от ее вождей – «обабившихся», «инфантильных» мужчин, начисто лишенных «моральной выдержки и духовной силы», чтобы вести Америку за собой и дать ее гражданам моральную и духовную цель. Искупление – вот чем, с его точки зрения, было это жалкое злодеяние.