Против религии выступает целая плеяда модных авторов, которые все вместе известны как «новые атеисты» – это Ричард Докинз, Сэм Харрис и поздний Кристофер Хитченс – и не только являются атеистами по личным убеждениям, но и агрессивно нападают на религию в публичном пространстве. Так, оксфордский биолог Докинз, автор теперь уже расхожей цитаты «религия провоцирует войны, потому что производит уверенность», рассуждая о лондонских терактах 2005-го, заявляет, что «ничто, кроме религиозной веры, не обладает силой, способной породить в нормальных, добропорядочных людях подобное безумие»[616]. Популяризатор нейронауки Сэм Харрис говорил, что «религия – главный источник насилия во всей нашей истории», а в 2005 году дошел даже до заявления, что «религия была явной причиной буквально миллионов смертей на протяжении последнего десятилетия»[617]. Мало какой историк или религиовед счел бы такую оценку верной – хотя один, Гектор Авалос, и разработал весьма любопытную теорию, как риторика религиозных традиций производит духовный дефицит; тот, в свою очередь, провоцирует соперничество, а от него – всего один шаг до насилия[618].
На стороне защитников религии выступает некоторое количество ученых и последователей той или иной религии, утверждающих, что исследуемые ими религиозные традиции необязательно насильственны. Исламовед Брюс Лоуренс в работе «К разрушению мифа»[619] защищает ислам, а Мейк Пирс – христианство, непосредственно отвечая в своей книге на критику Докинза, Харриса и других «новых атеистов»[620]. Католический богослов Уильям Кавано рассуждает о логической конструкции, которую называет «мифом о религиозном насилии»[621]. Так, он пишет (и в этом я с ним согласен), что религия в качестве идеологии – это постпросвещенческий европейский концепт и что в большинстве обществ на протяжении едва ли не всей мировой истории наша «религия» была попросту выражением тех или иных культур, не более и не менее насильственным, чем те общества, где бытовали соответствующие культурные манифестации[622].
Однако же самую, возможно, красноречивую и детальную защиту религии в ее отношении к насилию выстраивает в своей провокационной книге «Поля крови: религия и история насилия» популяризатор религиоведения Карен Армстронг[623]. Отправляясь в путешествие по истории связанного с религией насилия от древнейшего эпоса о Гильгамеше до сегодняшней «Аль-Каиды», она исходит из той очевидной истины, что религия ничего не делает сама по себе: это не вещь, а попросту измерение человеческого опыта. Современное представление о религии как о чем-то отделенном от повседневности – сопутствующее новому феномену секуляризма изобретение европейского Просвещения. На протяжении практически всей истории мира и для большинства населения земного шара религиозное воображение пронизывало любую деятельность. Проблему, как заключает из этого Армстронг, «составляет не та многомерная деятельность, которую мы называем „религией“, а насилие, присущее человеческой природе и сущности государства»