Основываясь на этих обоснованиях для насилия, процитированные в работе религиозные активисты могли подступаться к своему жестокому «ремеслу» в полной уверенности, что следуют указаниям свыше. Однако же прочие представители их традиций в каждом случае громко выражали протест. В целом те группы, которые санкционировали террористическое насилие, были, хотя и в разной степени, для своих религиозных сообществ маргиналами. Насилие, соответственно, выступало в качестве противовеса к их маргинальности как способ укрепить свои позиции среди единоверцев. Зачастую эта маргинальность не только предшествовала насилию с их стороны, но и усиливалась впоследствии. В некоторых случаях движения гордились своим периферийным положением и откровенно презирали более обширную часть религиозной общины, которая платила им той же монетой.
Мусульманское духовенство со всего мира не замедлило осудить ИГИЛ, объявив его неисламским. В 2014 году более сотни исламских ученых опубликовали открытое «Письмо Багдади», в котором жестко критиковали его за неверную трактовку Корана и шариатских правовых прецедентов более чем по двадцати пунктам, включая беспорядочные убийства, возрождение рабства, а также новые фетвы и провозглашение себя самого халифом. Письмо подписали верховный муфтий Египта и ведущие исламские ученые из множества стран – Пакистана, Нигерии, Индонезии и других[628]. В Индии семьдесят тысяч представителей мусульманского духовенства подписали фетву против ИГИЛ и других террористических организаций, а проведенный Pew Research Center в мусульманских странах опрос показал, что 95 % верующих по всему миру считают ИГИЛ немусульманским[629]. Когда местное духовенство в Ираке и Сирии протестовало против захвата ставленниками ИГИЛ их мечетей, то подверглось кровавым репрессиям. В итоге же духовенство не поддержало притязаний ИГИЛ практически нигде в мусульманском мире.
Это же по большей части относится и к другим экстремистским движениям. В Мьянме, где я был в штабе монаха и пламенного борца с исламом Ашина Виратху, поразительным образом большинство монахов, с которыми я беседовал в его родном городе (и столице страны), и даже из его собственного монастыря, считали Виратху радикалом и явно не образцом буддийской терпимости. В Японии после организованного движением «Аум Синрикё» инцидента с нервно-паралитическим газом многие религиозные лидеры говорили, что это вообще не религия и в еще меньшей степени – буддийская школа. В легитимности «Аум Синрикё» как религиозной организации усомнилось даже наиболее близкое к ним сообщество – новое религиозное движение «Агон-сю», где состоял когда-то аумовский лидер Сёко Асахара