Последовавшее за этими катастрофическими переменами всеобщее ощущение неуверенности имело место не только в тех странах, которые экономически пострадали от них сильнее всего, особенно в Азии, Африке и на Ближнем Востоке, но и в индустриализованных обществах с крепкой экономикой. В тех же США наблюдалось повальное разочарование в тогдашних политических лидерах и оформление множества «правых» религиозных движений, питавшихся от распространенных мнений о «безнравственности» правительства.
Как все эти глобальные изменения соотносятся с нынешним расцветом религиозного терроризма? Известно, что политическая повестка некоторых прибегавших к насилию групп в индустриализированных обществах является сугубо антимодернистской. Крайнюю позицию в этом религиозном отвержении модернизма в США занимают члены антиабортной группы «Защитное действие», христианское ополченческое движение, «Христианская идентичность», а также отдельные группы вроде «Ветви Давидовой» в Техасе. Осыпая проклятиями «новый мировой порядок», который якобы продвигает руководство США и ООН, Майкл Брей и другие религиозные «правые» опасаются, что вокруг расцветет не только тирания, но и атеизм. В ситуации, когда общество лишено четкого набора религиозных ориентиров, намерение властей насадить в нем плюралистические культурные ценности показалось им антирелигиозным «погромом».
Схожие точки зрения на светские власти появлялись в Японии, Индии, Турции, Австрии, Норвегии и повсюду в Европе, где религиозный национализм сплетался с антимигрантской повесткой. Как и в США, группы недовольных там окончательно разочаровались в умении секулярных лидеров направлять судьбы той или иной страны и в итоге решили, что правительство – их враг. В Израиле, например, ХАМАС и еврейские «правые» выступали не столько друг против друга, сколько против светских политиков у себя же. Наглядная иллюстрация этому – реакция еврейских поселенцев на неудавшийся теракт ХАМАС, когда смертник на забитой взрывчаткой машине хотел протаранить школьный автобус, где было сорок детей этих поселенцев. Одна мать немедленно впала в ярость – однако не на арабов, пытавшихся убить ее детей, а на израильских политиков, которые якобы сами же спровоцировали теракт, начав мирные переговоры с палестинцами[651]. Ее слова демонстрируют, что религиозная война в Израиле и Палестине – это не одна война двух религий, а две религиозные войны, которые ведут против секуляризма равно иудеи и мусульмане.
Породившие антимодернистские движения глобальные сдвиги затронули также и развивающиеся страны. Было время, когда Джавахарлал Неру в Индии, Гамаль Абдель Насер в Египте и Реза-шах Пехлеви в Иране хотели превратить свои державы в маленькие «америки» – или скрестить в них Америку и СССР. Новым поколениям лидеров, которые стремились завершить деколонизацию и построить собственные нации-государства, их западнические идеалы, однако же, были чужды. В Иране Америку после революции окрестили «Великим Сатаной», а в Египте по следам «арабской весны» мусульманские активисты и военная хунта охотно списывали все беды страны на зависимость от США. Игиловские боевики в Ираке и Сирии, алжирские активисты «Исламского фронта спасения», революционеры в Иране, восставшие мусульмане в Палестине, Ливане и Египте, индусы-националисты в Индии, буддисты в Мьянме и на Шри-Ланке, воинствующие сикхи в индийском Пенджабе – все они равно боролись за утверждение постколониальной национальной идентичности, основанной на традиционной культуре