Начались репетиции с Дмитрием Дмитриевичем. Все было быстро выучено. Но Янко не давалась одна фраза, всего одна малозначительная фраза. Казалось, еще усилие – и все выйдет, но нет.
Дмитрий Дмитриевич очень корректно, очень мягко все время обращал на это ее внимание, но фраза не получалась с нужной свободой. Дмитрий Дмитриевич предельно вежливо, но настоятельно требовал выполнения всех указаний, подробно выставленных им в нотах.
Было заведено с самого начала, чтобы мы приходили к нему абсолютно точно к назначенному часу. Опоздания были недопустимы.
Мы уже свободно пели весь цикл, а злополучная фраза у Тамары Янко все-таки до конца не получалась. Дмитрий Дмитриевич уже молчал, но чувствовалось, как его это коробит.
Вскоре состоялось исполнение цикла для друзей в квартире Дмитрия Дмитриевича.
Потом мы поехали петь в Ленинград. На концертах я видела многих известных музыкантов, в том числе и Мравинского. Успех был огромным.
А приехав в Москву, мы узнали, что партию, которую пела Тамара Янко, Дмитрий Дмитриевич передал Заре Долухановой.
Репетиции у Шостаковича продолжались, но уже с Зарой.
Однажды получилось так, что я опоздала к назначенному часу. Звоню. Дверь открыл Алик Масленников. Сзади Зара с перепуганными большими глазами.
– Нина, как же вы так опоздали? Что же теперь делать?
– Ничего. Я извинюсь…
Я с моими растерянными партнерами пошла в глубь тихой квартиры… К счастью, мои извинения были приняты благосклонно, и все обошлось.
Дмитрий Дмитриевич очень любовно относился к этой работе и не жалел времени на репетиции. У Зары все звучало прекрасно, и все же мне было неприятно за Янко… Всегда перед концертом цикл проходился особенно тщательно и углубленно. Но никакие репетиции не гарантируют полного благополучия на эстраде.
Однажды я забыла слово… Нет, я не останавливалась. Был лишь какой-то миг замешательства. Забытое слово быстро подсказал сын Дмитрия Дмитриевича, Максим, сидевший рядом с эстрадой. Я моментально поймала нужное место и вступила в ансамбль. Все обошлось, и, как мне казалось, никто ничего не заметил. Но когда мы вышли в артистическую, Дмитрий Дмитриевич сразу же испуганно сказал мне:
– Никогда, никогда не останавливайтесь. Понимаете? Никогда! Да! Никогда, что бы ни случилось, никогда не останавливайтесь. Слышите? Никогда!
Он был сильно взволнован случившимся и долго не мог успокоиться…
В то время Шостакович стремился как можно чаще исполнять этот цикл. И мы постоянно пели его в разных городах Советского Союза. И всегда аккомпанировал Дмитрий Дмитриевич.
А Славочке по-прежнему очень хотелось тоже участвовать в этом.