Вдруг, пока еще издали, видим Нину Львовну, окруженную провожающими. Они все энергично нам машут. Кто-то побежал навстречу. Рихтер идет, не прибавляя шага. Нина Львовна страшно бледна и встревожена. И было от чего! Лишь только мы поравнялись с дверью его вагона – поезд тронулся! Так я проводил Рихтера навстречу его всемирной славе…
Ну, вот и все! Двенадцать глав; для формы лучше не придумаешь!
Глава тринадцатая. Очень короткая
Пересмотрел все это строго:
Противоречий очень много.
А. С. Пушкин
Ну, вот и все! Двенадцать глав; для формы лучше не придумаешь! И последняя – «Прощание». Чего же еще?
Но, когда вспоминаешь о Рихтере и о той поразительной жизни, обо всех этих людях, как-то жалко остановиться. Хотя противоречивая память временами сбивает с толку…
Все мы из Москвы следили за Рихтером, были с ним, что называется, душой. Очень ждали его домой.
Его концерты начинались по нашему времени в четыре часа утра. В этот ночной час я часто просыпался. Все время до нас доходили какие-то известия из Америки. То мы слышали, что ему трудно играть на американских роялях. У них для его тяжелых рук клавиатура слаба и мелка. То мы слышали о его триумфах, о толпах людей, не попавших в переполненные залы и ожидающих его у дверей, чтобы хотя бы мельком взглянуть на него и поаплодировать, пока он садился в машину. В одном университетском городе он увидел после концерта такую толпу. Узнав, что здесь много студентов, он сейчас же вернулся в зал и повторил всю программу специально для них!
Близились Рождество и Новый год. Рихтер возвращался домой. Его импресарио Сол Юрок решил во что бы то ни стало встречать Рождество вместе с Рихтером и проводить его до берегов Франции.
Двадцать четвертого декабря, где-то между Старым и Новым светом, где-то между Северным и Южным полюсом, быть может, над Атлантидой, в зимнем неспокойном океане они встречали праздник. Так рассказывали…
Ну а мы, в Москве, готовили Рихтеру подарок. Это был спектакль.
Глава четырнадцатая. Спектакль
Театр уж полон: ложи блещут…
А. С. Пушкин
Это был спектакль, приготовленный со всей серьезностью и самоотдачей, поставленный прямо в его шестидесятиметровой комнате в доме композиторов, в Брюсовом переулке. Комедия Мольера «Сганарель, или Мнимый рогоносец» была хоть и коротка, но невероятно сложна хитроумными сплетениями сверкающего сюжета!
Большинство актеров были студентами театрального института и консерватории. Это были одареннейшие люди, в будущем их ждала заслуженная известность, а сейчас мы пока еще студенты, все молоды, и этот спектакль для нас и цель, и смысл, и главное событие жизни. Играли Наташа и Маша Журавлевы, Митя Дорлиак, Галя Писаренко и ее муж Мира. Договорились, что я сделаю декорации, но актеров не хватало, и меня уговорили постоять в середине этого искрометного хоровода и сказать только одну фразу: