Поначалу, когда на облавной охоте их киятское крыло, возглавляемое Тэмуджином, оказалось несравненно сильнее джадаранского, он подумывал: «А не оставить ли Джамуху и не перейти ли к Тэмуджину?» Несмотря на прежнее свое неприязненное отношение к сыну Есугея, умом он признавал, что сила в нем есть и, возможно, в будущем он станет самым влиятельным нойоном в монгольском племени. И то было ясно ему, что главная заслуга в том, что их киятское крыло на этой облаве оказалось лучше джадаранского, принадлежало отборному, выученному до мозга костей войску Тэмуджина. И то, что они, все кияты, выступали в одном крыле на этой охоте, уже делало возможным объединение с ним.
«Что ни говори, в нем есть одно, что выгодно мне: он честен, не обманет… – перебирал он в уме повадки племянника. – С таким хорошо жить в смутную пору, когда кругом войны и неполадки, – знаешь, что не бросит, прикроет. Да и одного мы рода, а по возрасту я старший, и он признает это – на облавной охоте отдал мне право брызгать и подносить предкам. При таком раскладе я уж сумею занять приличествующее положение при нем. А со временем, когда укрепится киятский улус, буду иметь в племени не меньший вес, чем когда-то дед Тодоен…»
Однако как раз в эти дни, когда Алтан был занят выбором между двумя этими нойонами, по куреням разнеслась весть о том, что Джамуха казнил своих старших дядей, окончательно подчинив себе весь джадаранский род. И тогда он вновь внутренне переметнулся к Джамухе.
«У этого теперь полных два тумэна, численно он в два раза сильнее Тэмуджина. Значит, так тому и быть, – уже по-другому думал он. – Надо примыкать к нему. Если умело пристроиться под боком у сильного властителя, то и силой его можно пользоваться не хуже, чем он сам…»
И тут же он вновь был настроен против Тэмуджина, неприязненно думал о нем:
«Гордый, неуживчивый, старших ни во что не ставит, не договоришься с ним ни о чем. Ну, если так, то посмотрим, чем кончит. Отец таким же гордым был, а где он сейчас? Очень может быть, что и этому недолго осталось, у таких прытких обычно жизнь бывает короткая…»
Обдумав все свои действия до мельчайших подробностей, он под конец зимы, в последний день месяца ехэ улаан[16], взяв приличествующий случаю подарок и большой туес крепчайшей арзы, поехал в гости к Джамухе. Поначалу он собирался взять с собой Даритая и Бури Бухэ вместе с племянниками, думая, что нагрянуть всем родом будет весомее, но после раздумал: такой разговор удобнее вести наедине, да и лучше одному держать поводья в этом деле.
«Они только мешать мне будут, – подумал он. – Пока не надо их вмешивать. Я один до этого додумался, один я и должен повести дело, а они потом подтянутся и будут делать то, что я скажу».