Тэмуджин шесть дней провел на северной стороне Керулена, на летних урочищах, осматривая травы и деля пастбища между стадами и табунами. Близилась перекочевка, а количество поголовья за минувшую зиму изменилось, и старое разделение пастбищ теперь не годилось. Еще в начале весны Кокэчу вместе с джадаранскими шаманами смотрели по звездам и вывели лучший день для кочевки – шестнадцатое число месяца мангир[26]. Тогда и договорились Тэмуджин с Джамухой в назначенный день вместе перейти на летние пастбища.
Сопровождали его в поездке старшие табунщики и те из тысячников, чьи отряды должны были летовать на этих землях, охраняя скот. Были с ними и несколько уважаемых старейшин улуса – их Тэмуджин взял, чтобы помогли без лишних споров разделить пастбища, не давая табунщикам перетягивать к себе лучшие места. По северо-западной стороне его земли соприкасались с кереитскими летниками, и он в эти дни дважды ездил к ним договариваться о пограничных межах.
Тэмуджин собирался дня через три возвращаться домой, когда ночью в его походное стойбище прискакали двое посыльных от тысячника Дохолху, с пятью своими сотнями охранявшего курень в этом месяце. Они привезли сообщение о татарском нападении на борджигинские улусы, о полном их разгроме и о том, что многие из них прибыли на земли Джамухи и что привели их к анде дядья-кияты. И еще сообщили посыльные, что дома у него сейчас находятся шаман Кокэчу со своим отцом Мэнлигом и оба просят его поскорее приехать.
Ошеломленный неожиданной новостью, Тэмуджин не стал дожидаться утра и, оставив табунщиков и старейшин довершать дележ пастбищ, вместе с тысячниками тут же выехал в курень.
Весь путь проскакали без остановок. Тэмуджин на неутомимом меркитском жеребце, подаренном Джамухой, оторвался от остальных на сотню шагов. Те кнутами подгоняли своих лошадей, стараясь не сильно отставать, и растянулись длинной вереницей.
По броду перешли реку, и когда солнце, скрытно взойдя за дальними, стелющимися над горизонтом тучами, выглянуло над восточной сопкой, они были в курене.
Мэнлиг и Кокэчу, переночевав в юрте братьев и нукеров, сидели в большой юрте за столом, беседуя с матерью Оэлун.
Увидев вошедшего Тэмуджина, Кокэчу улыбнулся:
– Тэмуджин наш быстр как барс, долго ждать не заставит. А еще в народе идут такие разговоры: Тэмуджин-нойон оставил военные дела и взялся за хозяйство. И вправду: всю весну провел в стадах да табунах, теперь уже лето наступает, а он все не угомонится. Если бы каждый был так старателен в хозяйстве, то все разбогатели бы не хуже уйгурских купцов.