«Младший брат хана старше по положению, чем сын! – именно в это время пришла к нему тайная мысль, и он взволнованно размышлял про себя: – Хан не зря назвал меня так, он не мог случайно проговориться, он знает, что говорит. Здесь есть какой-то глубокий смысл…»
И украдкой, будто стесняясь самого себя, подумал: «В будущем это можно будет использовать…»
Пропировав с гостями дня два и отпустив их с подарками из меркитской добычи: дав одному рысистого коня, другому молодого быка, третьему пленную девушку… – Джамуха на следующий день, встав на рассвете и опохмелившись, решил ехать к джелаирским нойонам. Эти были, пожалуй, самыми влиятельными среди тех, кого недавно принимали в айле Тэмуджина, когда тот напугал их своими неслыханными речами. К Джамухе пришла мысль исправить ошибку анды, загладить обиду нойонов и закрепить порушенную дружбу с ними.
«Анда потом будет благодарить меня за то, что улаживаю его споры с вождями племени», – думал он, рыся в сопровождении нескольких нукеров, таких же юных, как и он, парней, и жадно вдыхая свежий, прохладный осенний ветер, остужая разгоряченное после обильного пиршества лицо.
Прибыл он на место перед полуднем, въехал в джелаирский курень, подбоченившись, выпрямив спину, суровым взглядом посматривая по сторонам. Джелаирский нойон, сорокалетний Тохурун-мэргэн, встретил его с почетом, усадил в своей юрте, накрыл стол. Он тут же послал гонцов за своими братьями, стоявшими со своими куренями неподалеку, послал еще за олхонутами и элджигинами, бывшими недавно вместе с ними в гостях у Тэмуджина. Однако хонгиратского Дэй-Сэсэна, который стоял не так далеко от него, он не стал приглашать. «Он тесть Тэмуджина, – подумал он, – а разговор может пойти и о нем, лучше обойтись без него…»
Нойоны прибыли, когда солнце спускалось под уклон. Пока ждали их, Джамуха, хорошенько угостившись и выпив еще, безудержно хохотал от смешных рассказов десятилетнего племянника хозяина. Тот знал великое множество случаев с разными монгольскими нойонами – и ныне живущими, и отцами их, и дедами. Рассказывал он так, что всякий слушавший не мог удержаться на месте и валился от смеха на землю. Хитро прищурившись, бегая вороватыми глазами во все стороны, он смешно разводил руками, пожимал плечами, змеей крутился на месте, но сам ни разу не засмеялся. Джамуха же, не успевая вытирать слезы, обессиленно падал на бок и катался по пестрому сартаульскому ковру, исторгая из себя безудержный смех…
Хозяин, Тохурун-мэргэн, сославшись на свои немолодые годы и усталость, отдыхал в соседней юрте.