Он еще раз взглянул на онгон отца, пытаясь понять, одобряет ли тот его, и тут вдруг явственно услышал его строгий голос:
– Иди!
Тэмуджин вздрогнул и оглянулся вокруг; в юрте никого не было, огонь в очаге по-прежнему ровно освещал решетки стен. Он снова взглянул на онгон, но тот так же холодно смотрел на него своими черными бусинками.
Тэмуджин так и не понял, откуда раздался этот короткий возглас – он прозвучал как будто отовсюду, но громко и ясно, и голос был отцовский – в этом Тэмуджин был уверен. Он как-то разом успокоился, чувствуя, как отходят от него все тревоги, только что разрывавшие его изнутри. Он впервые после смерти отца наяву услышал его голос, и это придало ему уверенности.
«Отцовский дух со мной рядом! – обрадованно подумал он. – Если что, поможет».
После полудня Тэмуджин вместе с Джэлмэ и с десятком парней из нового отряда прибыл на место учений.
С утра небо было чисто, вернувшееся после заморозков тепло все еще держалось, хотя сильная поначалу жара заметно спала. Солнце, понемногу уплывая к западу, время от времени скрывалось за набредавшими из-за хэнтэйских гор небольшими темными облаками, и тогда поддувал прохладный ветерок, пошевеливал верхушки редкого, иссохшего ковыля.
Учения шли на том же месте. Выехав на увал, они издали увидели, как от лесистого склона горы большой отряд всадников понесся в степь, где темнело в походной колонне другое войско.
– …Ура-аа… ааа… – с ветром доносились оттуда далекие, невнятные отголоски.
На холме небольшой кучкой стояли тысячники. Неподалеку толпились их посыльные с лошадьми в поводу. То один, то другой из этой толпы садился на коня и стремглав летел вниз по откосу, чтобы передать сотникам приказы тысячников.
Подъехав к ним сзади, Тэмуджин поздоровался и отозвал в сторону Мэнлига. Они отъехали шагов на семьдесят.
– Хочу пойти с войском на Онон…
Тэмуджин коротко рассказал ему о последних событиях и о том, что в их улус просятся джелаиры.
– Дело тут не только в моих дядьях, – говорил он, – когда мы заберем у них джелаиров, они тут же побегут жаловаться Таргудаю, а тот сам должен нам, с того нам тоже нужно потребовать старый долг. А раз так, надо и решить все дело одним разом. Что ты об этом скажешь, Мэнлиг-аха?
Тот долго молчал, раздумывая.
– Что молчишь, или тебе это не нравится?
– То, что народ потянулся к тебе, это очень хорошо, значит, люди поверили в тебя. – Мэнлиг медленно поглаживал усы, глядя вдаль, будто задумавшись о чем-то. – Все это хорошо, и пока что все у тебя одно к одному идет… Вот и учения ты затеял, воины думали, что сейчас они ни к чему, а теперь втянулись и делают все как надо, понимают, что нужное дело…