– Вот же мразь ушастая, – выругался Шай сквозь зубы. – Надо было сразу его грохнуть!
– Э, братец-грифон, – раздался рядом обеспокоенный голос Кэрта. – Колись, кого грохнуть надо? Что стряслось?
– Долго объяснять, – отмахнулся Шай, призывая на помощь весь самоконтроль, что у него ещё оставался. Вышло так себе. – Липовый бульвар, двадцать четыре, за рыночной площадью. Позаботься об Эрин, если я не смогу.
– Что?! Шай, да твою ж фею-мать! Постой!..
Шай стоять не мог – Шай обернулся грифоном, расправил крылья и стремительно рванул ввысь, вспарывая сизое брюхо пасмурного неба.
Страх и злость, злость и страх. Он почти не помнил себя. Казалось, последние останки адекватности держатся на совсем хлипкой, тоненькой такой ниточке, оборвать которую можно одним лишь касанием.
Эрин жива. Эрин жива и вроде даже цела – вот всё, что смогло пробиться сквозь ярко-алое марево звериной ярости. А затем Шай, не видя и не слыша ничего вокруг, вцепился когтями в свою добычу и полетел прочь. Об Эрин позаботятся Кэрт и Астрид… увы, но там, куда направляется Шай, для неё нет места.
…жалкой дрожащей массой Мерион рухнул у самого края каменистого обрыва, одного из множества тех, что бугрились вдоль всего западного побережья. Шай перекинулся и какое-то время молча стоял, нависнув над Мерионом и глядя вдаль, будто его здесь вовсе нет.
– М-милорд, – прохныкал Мерион сквозь окровавленные зубы, с явным усилием приподнявшись на локтях. – П-пощады… прошу, милорд… пощады!..
Эта тварь напала на Эрин, задумав её обидеть, изувечить или даже убить. А теперь он смеет просить пощады!
Ниточка оборвалась. Как ей, впрочем, и было суждено.
Шай улыбнулся, радостно, широко и кровожадно – остроухая падаль захныкала ещё более жалко, – затем одной рукой ухватил Мериона за ворот рубашки. Поднял, развернул к себе спиной. Прижал его к своей груди, обнимая, точно нежный любовник.
– Ты покусился на моё сокровище, а теперь просишь пощады? – выдохнул Шай ему на ухо. – Ты обидел мою Эрин – а всякому, кто причинит ей боль, я обещал сделать в тысячу раз больнее. Я мог бы мучить тебя часами напролёт. Многие дни, а может, и недели. Но ты просишь пощады… Что ж, я покажу тебе милосердие Короля штормов.
– М-милорд…
– Смотри вниз, сучёныш! Разве не прекрасное зрелище? Люблю море перед штормом, а ты?
Мерион затрясся, будто припадочный, зарыдал в голос.
– Прош-шу, милорд! Мне так жаль! Пощады… прошу по… прощения…
– Король штормов милосерден, Мерион эрд Раавен, – ласково пропел… Шай ли? Он словно наблюдал через мутное стекло за самим собой, ощущал садистское удовольствие, прежде ему не присущее. – Вот тебе моё прощение!