Мои нервы путаются, дико смешиваясь воедино и распространяясь, как яд, по моему животу.
-Я не знаю...
По правде говоря, это та же самая мысль, которая пришла мне в голову, когда он впервые подошел ко мне, требуя моей руки. После того, как он уже расправился с Матео, исключив мой выбор в этом вопросе.
Не то чтобы я скучала по Матео.
Но это действительно казалось слегка подозрительным.
Прищурив глаза на британского друга Кэла, я делаю шаг назад, и он снова смеется, звук такой насыщенный и заразительный, что меня охватывает тоска по дому.
Я уже несколько недель не слышала, чтобы кто-нибудь смеялся.
-Я не говорю, что его не заставляли это делать, - наконец говорит Джонас, поднимая плечи. - Я просто говорю... может быть, это не вся картина. Может быть, тебе стоит посмотреть, возможно есть и другая сторона.
И когда он поворачивается, оставляя меня перед Dunkin’, чтобы вернуться в бар, я стою там несколько минут, размышляя, что делать с информацией, которую он мне только что дал.
Я должна пойти спросить Кэла, о чем он говорит, или завершить свою миссию по поиску Вайолет.
Вместо этого я направляюсь внутрь, заказываю "лонг Джон" и устраиваюсь за одним из открытых металлических столиков во внутреннем дворике, откладывая все свои проблемы в сторону, пока не закончу есть.
ГЛАВА 27
Кэл
Уронив голову на руки, я упираюсь тыльными сторонами ладоней в глазницы, создавая калейдоскопы цветных пятен перед глазами.
Вена на моем виске болезненно, маниакально пульсирует, когда я просматриваю список возможных IP-адресов виновника флешки, все больше волнуясь из-за некомпетентности Айверс Интернэшнл в поиске этого человека.
Ранее этим утром появилась третья флешка, та же зернистая видеозапись, не относящаяся к моей современной системе безопасности, и снятая камерой постороннего лица.
Марселин принесла ее с почтой, и когда я подключился к своему компьютеру, я был встречен черно-белым свидетельством того, что я обнажил свою душу перед женой, мы оба совершенно голые в океане.
Каким-то образом, по сравнению с другими видео, которые застали нас в разгар похотливых действий, это казалось более интимным. Более разоблачающим.
Более целенаправленным.
Я просто не могу понять, почему они появляются.
Если бы речь шла о том, чтобы разоблачить меня перед прессой за любое количество преступлений, которые я вычеркнул из своего досье за эти годы, скорее всего, они бы уже просочились.
Если бы это было делом рук Рафа, мне трудно представить, почему он согласился отдать мне Елену, фактически расторгнув свой контракт с Bollente Media и разрушив посредственную криминальную империю, которую он построил.