Британцы очень скоро осознали, что, несмотря на их прежнее отрицательное отношение к проекту, канал им выгоден больше, чем кому-либо другому. За первый год его существования каналом воспользовалось 486 судов общим тоннажем 654,915 тонны, а сборы составили 1206,373. Эта цифра каждый год утраивалась, и не приходилось сомневаться, что очень скоро через канал будут проходить миллионы тонн грузов. Именно в этот момент Бенджамин Дизраэли, ставший уже премьер-министром, совершил важнейший шаг в своей карьере. Новый правитель Египта Исмаил-паша имел восточную склонность к роскоши и экстравагантности (даже больше, чем сам Дизраэли) и за несколько лет своего правления довел страну до грани банкротства. Однако он владел 177 000 акций канала. Дизраэли, хорошо знавший положение дел, одолжил 4 миллиона фунтов у Ротшильдов и от имени кабинета выкупил акции Исмаил-паши. Парламентское одобрение (непарламентским действиям) не замедлило себя ждать. Так Дизраэли сделал Англию владелицей 50 процентов акций канала.
Тремя годами позже Дизраэли, имея целью ограничить амбиции русских в Средиземноморье, пришел к соглашению с турками, по которому Кипр становился британским владением. «Старый еврей» – так называли его некоторые противники – обеспечил жизненно необходимую линию связи, протянувшуюся от Гибралтара у западных ворот к новым восточным воротам в Порт-Саиде. Бисмарк очень быстро понял значение канала для Британии и ее противников. Он назвал ее веревкой на шее Британской империи, которая соединяет спинной хребет с мозгом.
В качестве бастионов и дозорных этого канала морской связи и торговли британцы имели Мальту и Кипр. Человек, воображение которого было захвачено Востоком еще в ранние дни, когда он своими длинными гиацинтовыми кудрями вызывал раздражение гарнизона Мальты, сделал «краснолицых» Байрона хозяевами древнего моря. Кипр, который он когда-то назвал «розовым царством Венеры» и «романтическим королевством крестоносцев», он отдал своей королеве и ее народу. Интересный факт: этот великий государственный деятель по отцовской линии происходил от итальянской еврейской семьи, а по материнской линии – был выходцем из древнего испанского и португальского еврейского рода. В его крови объединились западный, центральный и восточный бассейны моря. Один из величайших премьеров в британской истории, Бенджамин Дизраэли был до кончиков пальцев средиземноморцем.
Глава 10
Великая трансформация
Гавани, города и даже маленькие рыбацкие порты моря теперь безвозвратно изменились с веком промышленности и приходом пара. Старые методы строительства и ремонта судов, которые едва ли существенно менялись за тысячелетия, были адаптированы к переходу от парусов и дерева к бойлерам, работавшим на угле, и металлу. Крупные угольные станции, такие как Гибралтар, Мальта и Порт-Саид, перешли от паруса к пару без особого труда, поскольку присутствие британского флота и британского капитала делали эти изменения не только необходимыми, но и сравнительно нетрудными. Венеция чахла на своих лагунах, восхищая иностранных путешественников и эстетов, но настоящая жизнь проходила мимо нее. Тулон, главный порт французского флота, Генуя, вернувшая себе слабое подобие былой славы, благодаря коммерческим талантам горожан – все эти и многие другие города были вынуждены меняться. Меркантильный Марсель, разрушенная землетрясением Мессина, Алжир под властью французов – все они приспосабливались к требованиям нового века. В XIX веке Средиземноморье можно было уподобить лоскутному одеялу – одни его части стали отражением промышленного севера, другие были затронуты промышленной революцией только частично, а некоторые остались неизменными, сохранив ту же атмосферу и общественный климат, что царил в них на протяжении веков. В конце концов, едва ли можно было ожидать, что французы и промышленная революция полностью изменят то, что формировалось веками, в регионе, привыкшем к приходу и уходу народов, религий, культур.