— Нет.
— Думаешь, я не знаю, что каждой в академии ты старался предоставить выбор? Кто тебе разрешил?
— Возможно, я искалечу чуть меньше судеб, чем Вы, — огрызнулся дофин, начиная терять терпение, — мне претит то, чем приходится заниматься, как бы я не хорохорился перед друзьями. Вот Жану гораздо больше бы подошла роль будущего монарха.
— Что значат судьбы этих девчонок против жизни тысяч франкийцев? Одна, даже не жизнь, против сотен стариков и детей?! Народ верит тебе, Луи. Верит своему будущему монарху! Смена линии для нас недопустима, ты знаешь это и сам. Артефакт никогда не откликнется на Жана, только на его дитя!
— Один артефакт взаимодействует с другим артефактом. Как интересно!
— Ты — человек!
— Нет, Ваше Величество. И вы и я, всего лишь механизмы для запуска купола.
— Уходи! Немедленно!
— Как будет угодно, Ваше Величество.
Когда дверь за мальчишкой закрылась, король Франкии устало прикрыл глаза. Этот разговор дался так же тяжело как и все предыдущие. Пожалуй, де Грамон, старый друг, сыграл с ним плохую шутку, вложив в голову дофина слишком много чепухи о чести. Было бы гораздо проще, окажись Луи-Батист несколько циничнее, хотя бы как… Жан. Мысль о втором сыне вызвала прилив гордости в мужчине. Вот уж точно хитрый и умный политик.
Возможно-таки стоило тогда устроить несчастный случай на границе со степью? Но кто бы тогда сейчас искал девицу? Почувствовать нужную кровь мог только древний артефакт. А управлять реликвией — старший сын.
Древнее заклятье, ставшее спасением для Франкии, оказалось настоящим проклятьем для королевской семьи. И каждые двадцать выторгованных лет мира, забирали у монарших семей самое дорогое: у девушки дар, вместе с которым в душе словно вырезали кусок, а у мужчины — выбор, даже, как казалось порой, право называться человеком.
«И вы и я, всего лишь механизмы для запуска купола…»
Даже если это действительно так, Луи отказывался признавать себя «живым артефактом», как писалось в древних фалиантах.
Настроение монарха было испорчено. И как всегда — виной всему старший отпрыск! Пожалуй, стоит навестить фаворитку. О да! Луиза* всегда умела отвлечь его от тяжких дум.
Опустив ресницы, оглядела юношей в комнате. И можете поверить, это было не просто: сидя на первой парте не так уж просто рассмотреть всех, так чтобы моего безделья не заметил учитель, а так же присутствующие в классе. Впрочем, у меня был богатый опыт из прошлой академии — не все уроки были интересными. Нельзя сказать, что данный конкретный факультатив был скучным, но… у меня была определенная цель!