Сам месье де Грамон сидел как раз на последнем, и чудилось, что темнота боялась трогать силуэт менталиста — мне маг казался просто безликим пятном на общем фоне «серых линий». Фигура «старика» виделась такой пугающей, не вписывающейся в мягкие штрихи нарисованной полумраком комнаты, что мне стало немного жутко.
— Знаете, дедушка прислал мне письмо, что в «Гнезде» поймали спанского шпиона.
Сказала как можно спокойнее, опуская поднос на стол.
Покосилась в сторону, где сидел месье де Грамон. Но нет, менталист все также был неподвижен и молчалив.
Стащив с подноса кусочек сыра, отошла к креслу и села. Хотя, вероятно, это ошибочное решение: ведь теперь камин подсвечивал краешек комнаты у меня со спины, превращая волосы в шапку одуванчика. Ну и пусть!
— Они искали меня… точнее юношу с родинкой на щеке. Вот тут.
Зачем-то ткнула себя в уголок рта, словно месье де Грамон в такой темноте мог это увидеть.
Меня пугала тишина, и, хотя я определенно слышала голос «Цепного пса», мне чудилось, что в одном помещении со мной какое-то чудовище. Страшное, дикое, способное на любое безумство. Существо, о котором я ничего не знала. Разве оно — это месье де Грамон?
Менталист встал и я порадовалась хоть какой-то реакции. Мужчина подошел к столу и взял с подноса бокал вина.
— А еще на Лу сегодня напали. Точнее она думает, что споткнулась, потому что прыгала на одной ноге, но Полин…
Я запнулась. «Ворон», вместо того чтобы подбодрить меня, хотя бы жестом, отвернулся и отошел к окну. Месье де Грамон отодвинул краешек шторы, впуская в комнату тонкий солнечный луч, и тут же недовольно задернул ткань.
Ох! Это так не походило на в чем-то резкого, но определенно вежливого менталиста, что я невольно представила, что после допросов месье де Грамон превращается в этакого монстра, впитав все страшные мысли преступника. Уродливого горбуна, дико хохочущего над сломленным противником. Воображение разыгралось, охотно преображая месье де Грамона в незнакомое чудовище: я «видела» как вверх вскидываются скрюченные руки, которыми потрясает мужчина, чтобы окружающим было еще страшнее. И только после бокала вина пальцы распрямляются, и меняется перекошенное лицо «ворона». А уж если съесть кусочек «волшебного» сыра…то и вовсе становишься обычным человеком.
Посмотрела на ломтик в своих руках и тут же отправила его в рот. Может и мне перепадет немного храбрости?
— Вы чудо, мадемуазель, — послышалось от окна, — Гуарин определенно не промахнулся, посылая вас.
Ага! Значит, вино таки подействовало! И я снова говорю с обычным месье де Грамоном, а не со страшным горбуном-палачом.