Не повезло только герцогине де Ляфорс, приходившей просить за Костера де Сен-Виктора. Поговаривали, что решающую роль здесь сыграла ревность: Сен-Виктор в свое время был любовником одной очень популярной в то время актрисы, которой оказывал знаки внимания и Наполеон, тогда еще первый консул. Впрочем, это всего лишь слухи, ни доказать, ни опровергнуть которые невозможно.
Уже в день казни в шесть часов утра банкир Шерер прибежал, рыдая, во дворец Сен-Клу и стал умолять генерала Раппа посодействовать помилованию его родственника Франсуа Рюзийона. Вместе с ним пришли просить за этого человека еще несколько богатых швейцарцев, соотечественников приговоренного.
— Мы знаем, — говорили они хором адъютанту Наполеона, — что майор заслуживает смерти, но он отец большого семейства, и мы просим милости императора не за него, а за его детей.
Рапп направился к Наполеону и изложил тому просьбу швейцарцев.
— О ком идет речь? — спросил Наполеон.
— О Франсуа Рюзийоне, сир.
— Он в тысячу раз опаснее, в тысячу раз виновнее, чем Жорж! — закричал император в ярости.
— Возможно, сир, но помилуйте его, не ради него, а ради многих хороших людей, которые пострадают из-за его глупости. Ваше Величество совершит доброе дело.
— Вот, — сказал Наполеон, обращаясь к доктору Корвизару, — слышите, за кого меня держат мои адъютанты, они не боятся поучать меня.
— Сир, я не поучаю вас, — взмолил Рапп, — да и кто осмелится это делать!
— Так и быть, — кивнул Наполеон. — Но бегите быстрее, времени мало, казнь, если я не ошибаюсь, назначена на сегодня.
Так был помилован еще и Рюзийон. Как видим, Наполеон не скупился на милости. Но, как говорил известный французский моралист Клод Буаст, «милосердие государей часто бывает только политической хитростью для снискания народной любви». Вот только милостей императора почему-то не удостоился ни один из представителей этого самого народа — одни лишь графы, маркизы да родственники богатых банкиров. Странная, но очень даже понятная избирательность…
* * *
14 июня Наполеон срочно вызвал к себе своего секретаря Бурьенна.
— Бурьенн, — спросил император, — вы присутствовали на процессе по делу Моро с начала до конца?
— Да, Ваше Величество, — ответил Бурьенн, — и вы ежедневно получали от меня об этом подробные отчеты.
— Конечно, конечно, я внимательно их прочитал, Но скажите мне честно: что говорили зеваки, виновен Моро или невиновен?
— Сир, невиновен — это не совсем подходящее слово; виновен — это тоже немного не то.
— Объяснитесь!
— Я хочу сказать, что против генерала не было выдвинуто ни одного серьезного обвинения.