После переворота 18 брюмера, как известно, во Франции был установлен режим Консульства, и первым консулом стал Наполеон Бонапарт. Камбасерес официально стал вторым консулом Республики 12 декабря 1799 года. Он показался Наполеону самым подходящим человеком для этого поста. Во-первых, он обладал большим весом среди политических деятелей того времени, во-вторых — считался наилучшим хранителем традиций государственности, в-третьих — обладал потрясающей эрудицией, большим юридическим опытом и, что не менее важно, осторожностью и тактом.
Альбер Вандаль характеризует его так:
«Он любил удобства, умел ценить и наслаждаться материальными выгодами власти, был очень чувствителен к почестям, чтил церемониал и, конечно, не мог прослыть типом республиканской суровости; но он прибавил бы блеску Консульству, так как в его вкусах, даже в его слабостях и наслаждениях, было что-то импонирующее».
Конечно, Камбасерес «любил удобства, умел ценить и наслаждаться материальными выгодами власти», но он был разумным человеком и сразу понял, что идея Наполеона разместиться в королевском дворце была не самой удачной и не самой своевременной, поэтому он категорически отказался переезжать в Тюильри. Будучи человеком осторожным и напрочь лишенным иллюзий, он сказал своему коллеге Лебрёну (третьему консулу):
— Если мы разместимся в Тюильри, это будет ошибкой. Это нам не подходит, и, что касается меня, я туда не поеду. Генерал Бонапарт, если хочет, может ехать туда один.
В результате, как и предположил Камбасерес, честолюбивый первый консул переехал в Тюильри один, а он сам расположился в доме на площади Каррузель. Не поехал в Тюильри и третий консул Лебрён.
* * *
Чтобы понять роль Камбасереса в должности второго консула и их взаимоотношения с Наполеоном, обратимся к автору знаменитой «Истории Консульства и Империи» Адольфу Тьеру, посвятившему этому вопросу несколько страниц своего многотомного труда. Адольф Тьер пишет:
«Первый консул ценил обывательский здравый смысл Фуше и находил приятной обходительность Талейрана, но абсолютно не верил ни тому ни другому, а что касается его доверия, то оно полностью было отдано другому человеку — его коллеге Камбасересу. Тот не был блестяще умен, но обладал редкой рассудительностью. <…> Хорошо разбираясь в слабостях людей, даже самых великих, он был советником первого консула, причем делал это так, как нужно делать, если хочешь, чтобы тебя услышали, то есть чистосердечно, бесконечно осторожно, не с целью блеснуть своей мудростью, а для того, чтобы быть полезным, всегда соглашаясь с ним на людях и позволяя себе возражать лишь с глазу на глаз, замолкая в случаях, когда спорить было бесполезно, дабы избежать ссоры, но с завидной для застенчивого человека смелостью выступая всегда, когда нужно было предотвратить серьезную ошибку или воздействовать на генеральный ход событий».